Сейчас об Александре Башлачёве вспоминают не так часто, да и то в основном любители русского рока 80-90 годов. Остальные либо вообще ничего не слышали об этом человеке, либо просто не понимают и не принимают его творчество. Тем не менее Александр Башлачёв является одним из самых ярких поэтов второй половины ХХ века.

Он мог бы состояться яркой звездой на всю Россию. Его любили, им восхищались — и пропустили… причем никто так и не понял, что произошло. Мы с вами понимаем. Надеюсь, рядом с каждым из нас, системно мыслящих, такой парень в окно не уйдёт. Мы не пропустим.

Искренность и честность, стремительность Высоцкого, пронзительность, пронизанность русским духом Есенина, мелодичность и меланхоличность, соседствующие с тонким юмором и иронией. СашБаш (как сам себя называл поэт) стал настоящим откровением для творческих людей того времени и маяком для некоторых заблудших душ.

Александр Башлачёв обладал уретральным, звуковым и зрительным векторами. Родился в Череповце. С детства он был очень начитанным мальчиком, этаким эрудитом и отличником, который уже в первом классе опережал всех по всем предметам, ибо мог считать, писать и читать ещё до школы (многому научился сам, благодаря зрительному и звуковому векторам). Как и многих обладателей звукового вектора, его манили гуманитарные дисциплины. С математикой он дружил в меньшей степени (нет кожного вектора — нет тяги к цифрам), зато его сочинения по литературе всегда были блестящими, и учитель их вносила в сборник лучших произведений учащихся.

Главная страсть Башлачёва — книги и стихотворчество. Как обладатель зрительного вектора он читал много и часто, а как обладатель звукового вектора постоянно писал, даже говорил стихами — на абсолютно любые темы. Александр считал, что он родился тогда, когда смог придумать первое стихотворение. «Я родился рядом с письменным столом. По причине малого роста я не мог дотянуться до чернильницы. Посему я сочинил своё стихотворение в уме. И тут же его забыл. А через много лет вспомнил третье четверостишие. Могу его привести»…

Ещё в младшей школе юного гения тянуло к музыке, но он как-то раз сказал матери, что его одноклассников заставляют заниматься музыкой и это ужасно. Люди с уретральным вектором не выносят, когда их принуждают что-либо делать. Слишком свободолюбивы. Зная эту особенность характера своего сына, мать не стала отдавать Александра в музыкальную школу. Ничего хорошего из этого и не вышло бы. Он сам потом захотел заниматься и в кратчайшие сроки освоил музыкальный инструмент.

В старших классах Александр Башлачёв перестал быть отличником, нередко прогуливал занятия, но всегда оставался любимым учеником для многих учителей. Например, иностранные языки он всегда схватывал на лету (как это часто бывает у звуковиков). Одноклассники его очень любили, взахлёб читали его произведения. Одно время он даже пробовал писать крупную прозу: печатал с друзьями на машинке фантастический роман об Агенте 0013 и распространял его среди учеников.

Конечно, свою стезю Александр уже выбрал. Хотел пойти в журналистику, на этот факультет он и поступил без каких-либо затруднений. Он был всегда негласным творческим лидером в коллективе, к нему всегда тянуло, его всегда было видно и слышно. Всегда впереди, как и положено настоящему вождю. «В один прекрасный вечер мы выходим из «Фрегата», а там, на скамеечке, сидит другая компания, и все дружно хохочут. Кто такие? Меня сразу это заинтересовало. Я подошёл. Сидит молодой человек, что-то читает, а все смеются. Оказалось, что он читал свое сочинение. Он его называл «Трактат об онанизме». Я прислушался, мне понравилось и захотелось с этим человеком познакомиться. После того, как он дочитал, я подошёл к нему. Это оказался Саша Башлачёв».

Примерно в это же время Александр Башлачёв пишет тексты для рок-группы «Рок-сентябрь», благодаря которым музыкальный коллектив прославился и имел большой успех. Музыканты рассказывают, как СашБаш мог написать шедевр буквально за пять минут. Достаточно было одной репетиции — и к концу уже появлялась готовая песня. Но такая «закулисная» роль не могла до конца устроить того, кто имеет уретральный вектор.

Башлачёв всегда сокрушался, что его песни любят и знают, но о его существовании даже не догадываются. При этом он никогда не испытывал зависти к своим товарищам по творчеству, а, наоборот, всегда помогал, чем мог. Даже одеждой своей делился: Александр всегда ходил как пижон, а у остальных часто даже нормальных вещей для выступлений не было, поэтому он без каких-либо колебаний отдавал свои наряды. «На сцене вы, а не я», — говорил он, снимая с себя джинсы, футболку, кеды.

Именно благодаря стараниям Башлачёва песни группы попали на BBC. Но после трансляции композиции «Манекен» и признания группы слушателями, наметился крах. КГБ тут же заинтересовался коллективом «Рок-сентября» и задушил всё творчество. Коллектив фактически распался, а Александр Башлачёв решил выступать с сольным проектом: сам писал тексты, сам сочинял музыку, сам выступал.

Собратья по «Рок-сентябрю» рассказывали о значительном сексуальном опыте Башлачёва, которым он обладал уже в 17 лет (в те годы это был достаточно ранний возраст). Товарищи по группе рассказывают, каким большим успехом пользовался поэт у женщин всех возрастов, насколько он был любвеобилен и насколько по-разному относился к девушкам. Для него не было табу и предрассудков в любви. По словам музыкантов, он мог завести роман и с женщиной в два раза старшего его самого.

Дело в том, что мужчина с уретральным вектором обладает четырёхмерным либидо. Ко всему этому прибавляется желание «отдачи по нехваткам». Такой мужчина всеми силами старается отдать эякулят как можно большему количеству женщин и, в первую очередь, тем, кто по той или иной причине обделён мужским вниманием. При этом все женщины буквально боготворят таких мужчин, ибо побывать с уретральником — настоящее счастье, пусть даже на следующий день он уйдёт уже осеменять другую.

О Башлачёве того периода всегда вспоминают как о человеке жизнерадостном, отзывчивом. Он всегда приходил на помощь, относился к жизни с юмором и с долей хулиганства. Музыканты «Рок-сентября» говорили, что, наверное, никогда они не проводили время так хорошо и весело, как во времена тесного общения с СашБашем, который всегда придумывал какие-то новые выходки. Например, однажды на дне рождения знакомой девушки он уговорил всех парней раздеться догола, оставив одни лишь галстуки. Подчинился даже стеснительный член партии. Когда девчонок встретила голая стайка парней, те с визгом заперлись на кухне и боялись выходить, пока те не оденутся.

Трёхмесячные армейские сборы принесли Башлачёву сильные страдания. Носитель уретрального вектора, не привыкший подчиняться, мучился в жёстком армейском режиме. «Саша тяжело переносил «тяготы и лишения армейской службы»: ежеутренние кроссы, копание окопов, марш-броски… Тем не менее он продержался почти месяц и даже принял присягу. Но в конце июня он обратился к врачам, и его отправили в Свердловск на комиссию… Ему поставили диагноз «маниакально-депрессивный психоз» и дали отсрочку от армии».

Кстати сказать, маниакально-депрессивный психоз — это тот самый диагноз, который иногда ставят именно уретральным звуковикам, когда состояния депрессии (звуковой вектор) чередуются с периодами повышенной активности — манией (пребывание в уретральном векторе).

Итак, Александр Башлачёв начал творить отдельно сольным проектом, постепенно становясь всё знаменитее и узнаваемее. Его песни до глубины души трогали зрителей, его энергетика буквально сшибала с ног и вводила в ступор всех слушателей. Это был поразительный исполнитель и музыкант, по силе и звучанию сравнимый разве что с Высоцким. Как многие говорили, он был слишком не своевременным для той эпохи, другой, абсолютно новый.

«Сразу понять Башлачёва невозможно — такой поток непредсказуемого драйва. Неожиданность его выступления была в том, что он оказался совершенно не в том месте и не в то время, как мне показалось. Я не застал Высоцкого, не знаю, как это выглядело, но ни в какое сравнение ни с кем из тогда живущих это не шло. Это было нечто совершенно из ряда вон выходящее: петь не музыкально, а просто кричать, когда горлом кровь идёт, орать, разрывать, рвать стоном… Здесь было то же. Человек, поющий под гитару. Я был в состоянии некоего шока».

Творчество Башлачёва не просто манило и вводило в шок, оно переворачивало и изменяло людей, которые уходили с концерта совершенно иными. После знакомства с Александром многие полностью меняли свою жизнь (как это было у Янки Дягилевой), он наполнял их силами, буквально отдавал слушателям свою энергию, соки. Просто так, даром.

«Диапазон его возможностей потряс, и мы уходили с этого квартирника другими… Это был даже не концерт, а проповедь какая-то. Помимо искренности чувствовалось, что за ним и над ним стоит что-то весомое, которое словами не передать. Какие-то ангелы в этот момент присутствовали. Это я сейчас так передаю то состояние: полумрак, свечи горят, Саша поёт и люди внимают».

В период расцвета творчества буквально за два года Александр Башлачёв написал более 60 песен, многие из которых считаются очень сильными и по сей день, перепеваются современными группами. О чем же писал СашБаш? Что было такого особенного в творчестве музыканта и поэта?

Начнём с того, что Александр Башлачёв относился к процессу творчества с чисто звуковой точки зрения. Для него решающим был один простой вопрос: «Зачем?» «Коммерческая музыка, намеренное выколачивание денег из своего инструмента — это называется превращение цели в средство. Для этого есть очень точное слово — «спекуляция». Это — рок-спекуляция, когда человек не отвечает себе на вопрос «зачем?». Не задумывается о том, какова цель его работы, пытается что-то играть для того, чтобы играть. Цель замыкается на себя! Это — самоцель! Это — спекуляция!»

Итак, первый критерий хорошей музыки, по Башлачёву, — это осознания цели творчества. Если эта цель — деньги, то это уже не творчество, а спекуляция. Обладатели же уретрального вектора никогда не играют для себя, их цель — в отдаче, поэтому СашБаш и не принимает тех, кто занимается коммерческой музыкой.

Быть честным с собой и с публикой — тоже важный критерий для Башлачёва, о котором он не раз говорил. В этом проявляется чувство ответственности уретральника перед фанатами — его стаей. Творчество должно быть искренним.

«Музыка, инструмент, мелодия, стихи, сценический образ — это средства для того, чтобы добиться той или иной цели, которую ты ставишь перед собой в жизни. Я бы сказал, что нельзя петь одно, а жить по-другому. Песню надо «жить», её нельзя просто «петь», её нужно обязательно прожить. Каждую песню надо оправдать жизнью. Если ты поёшь о своём отношении к любви, так ты люби, ты не ври. Если поёшь о своём отношении к обществу, так ты так и живи».

Ещё один важный критерий хорошего творчества — это новизна, прорыв в будущее. Александр Башлачёв говорит о том, что многие его коллеги-музыканты подражают западным группам, но это — тоже «спекуляция», потому что они ничего не привносят нового в музыку, а лишь существуют за счёт открытий других людей. Уретральный звуковик не просто привносит новые идеи, он всегда совершает переворот в том виде деятельности, которым он занимается. Переворот в литературе, переворот в музыке, переворот в науке — это очень важно, и СашБаш это чувствует.

«Это может быть вторичная спекуляция — на тех формах, до которых дошли твои старшие товарищи, доработали, доехали до каких-то вещей, до каких-то оборотов, до какой-то стилистики, и вот ты тоже начинаешь тянуть это дело. Зачем?

Если не можешь ничего сказать — молчи, лучше ничего не делай. Когда можешь не писать – не пиши. Пытаться можешь, но надо всё-таки какое-то чувство ответственности за своё дело иметь. Другой вопрос, что всем хочется, годы уходят, это понятно».

Каждый музыкант, каждый творческий человек должен искать свою стезю: свою форму, своё содержание. Подражание западным формам — не выход, ибо западные формы, по мнению Александра, не отражают особенность русской души. Сам Башлачёв стремится в творчестве соединить прошлое и будущее: источником для вдохновения служат такие русские формы как частушки и песни, в которые он привносит совершенно иное, неожиданное содержание.

«Очень трудно о себе говорить… Я хочу найти ту форму. Связать новое содержание, ветер времени, ветер сегодняшнего, завтрашнего дня и вчерашнего… Собственно, это один ветер. И одно поле. И на этом поле я хотел бы найти свою борозду, бросить туда зерно своего представления о тех или иных вещах, происходящих вокруг меня. И чтоб зерно дало росток в некой форме».

Жить ради будущего, «дать росток» для будущих поколений — вот истинный смысл жизни любого уретральника.

Впрочем, всё это идеально получилось у Александра, ведь его песни действительно удивительным образом идут вперёд, опережая время. Стоит послушать любую из них — и ощущаешь вот то же самое широкое российское раздолье, какое слышится, например, в стихах Сергея Есенина. И одновременно с этим это раздолье — не только берёзки и поля, но и тяготы современной жизни, раздумья о Боге, переживания о смысле жизни, поиски главного вопроса. В его песнях слышится настоящее уретральное отношение к жизни: только вперёд, ни шагу назад. Всё выше, выше и выше.

Не плачь, не жалей… Кого нам жалеть?

Ведь ты, как и я, — сирота.

Ну, что ты? Смелей! Нам нужно лететь…

А ну, от винта!

Все от винта!

Александр Башлачёв хотел успеть как можно больше сделать, как можно больше открыть, как можно больше достичь. Он очень любил побеждать. Остановка для него приравнивалась к смерти.

Чего ты ждал? Того ли ты достиг?

Плетёшься ты среди таких же ждущих.

И ненавидишь впереди идущих,

И презираешь всех, кто позади.

От солнца ты спешишь укрыться в тень.

И кутаешься, если дует ветер,

И вот уж вечер. Разве ты заметил,

Как он прошёл, единственный твой день?

Сочетание уретрального и звукового векторов называется в «Системно-векторной психологии» «суицидальным комплексом», который проявляется в частой смене состояний. Уретрально-звуковой человек постоянно переключается с уретрального вектора на звуковой, причём звуковая фаза длится дольше уретральной. Когда он находится в уретре, то жизнь обретает всю широту красок. Это всегда плодотворный творческий период с насыщенной сексуальной и социальной жизнью.

Такой человек очень любит жизнь, радостен, открыт, беспечен. Но как только желания уретрального вектора наполняются (а наполняются они очень быстро и просто), человека выбрасывает в звук. И тут уже начинаются тяжёлые состояния и депрессии. Сексуальная активность сходит на нет, мир теряет краски, главной целью становится поиск ответов. Пребывание в звуковом векторе сопровождается чувством пустоты и безысходности внутри, люди чувствуют темноту и «чёрные дыры» своего бессознательного:

Мы хотим пить,

Но в колодцах замёрзла вода.

Чёрные, чёрные дыры —

Из них не напиться.

Мы вязли в песке и скользили по лезвию льда

И часто теряли сознание и рукавицы.

Нас больше нет,

Есть только

Чёрные дыры.

Хорошие парни, но с ними не по пути.

Нет смысла идти, если главное — не упасть.

Я знаю, что я никогда не смогу найти

Всё то, что, наверное, можно легко украсть.

Звуковики с анальным или кожным вектором снизу никогда не пребывают в чистом звуковом состоянии: нижние вектора вносят свои свойства. Но у уретральных звуковиков совершенно другая история: человек кардинально меняется, как будто до этого вместо него жил совершенно иной персонаж.

Самые тяжелые муки — это периоды перехода от мании к депрессии, когда только-только было всё хорошо, и внезапно наступила оглушающая пустота. Именно эти моменты так опасны риском суицида.

В последние годы своей жизни Александр Башлачёв очень сильно переменился. Из весёлого открытого парня, к которому все притягивались, словно магнитом, он превратился в странного, задумчивого, постоянного погружённого в себя человека. Он очень пугал окружающих своим состоянием, вводил в шок случайными словами и замысловатыми фразами. С ним стало невозможно общаться, поэтому многие, словно почувствовав внутреннее состояние музыканта, начали отдаляться.

«В самом начале знакомства он был вполне нормальный парень, выражался лаконично, немногословный такой был, не болтун, но, по крайней мере, внятно и рассудительно говорил. А вот в конце уже невозможно даже было с ним договориться о встрече. Например, мы договариваемся, а он придёт на час позже или не туда придёт. Поведение странное, не говоря уже о том, что просто иногда стал заговариваться».

Окружающие начали чувствовать, будто давно известного всем Башлачёва внезапно подменили. Он всё больше и больше погружался в чёрные дыры звукового вектора, которые буквально захлёстывали его.

«Марина Тимашева как-то сказала ему: «Саня, я не могу тебя слушать, потому что как послушаю, у меня такое в голове творится! Это просто ужас!» На что Александр ответил: «Представляешь, Марина, а у меня такое постоянно в голове творится». Друзья рассказывают, что Башлачёв во время его тяжелейших состояний был не просто «тяжёлым», он был «невыносимым».

С ним просто нельзя было разговаривать, так как он очень сильно давил на окружающих своей безысходностью, как бы затягивая в свои «чёрные дыры» всех остальных. Он не пил, не ел, всё время сторонился окружающих, старался отгородиться. Его не раз звали на съёмки того или иного фильма, он приходил, а потом в процессе работы отказывался. Был часто резок, начал отказываться выступать, петь. Говорил, что не может петь свои старые песни.

На самом деле люди всегда чувствуют суицидальные мысли человека, но, как ни парадоксально это звучит, именно близкие люди и начинают отказываться от общения с таким знакомым, отталкивают его, как бы подсознательно желая, чтобы тот уже, наконец, совершил то, что давно хотел сделать, и избавил всех от необходимости постоянно заботиться и переживать о нём.

Несмотря на всю свою странность поведения, человек в депрессии, переживающий суицидальные мысли, пытается ухватиться за любую соломинку, лишь бы остаться в этом мире, задержаться. Башлачёв чувствует, как из него уходят силы, и постоянно подаёт всем окружающим его людям знаки, чтобы они помогли ему.

Продолжительность жизни уретрального звуковика часто напрямую зависит от женщины, находящейся рядом с ним. Если рядом развитая кожно-зрительная женщина, то он может творить довольно долгое время. Но и «музы» устают, их терпение кончается, как это было в случае с Высоцким. У Башлачёва не было кожно-зрительной музы и не было вызова, который она может дать уретральнику, не было движения и в нужный момент поддержки, которую может предоставить только она.

На одном из последних концертов-квартирников Александр Башлачёв, осознавая, что это — конец, как будто прощается с публикой. Лишь немногие уловили это зашифрованное послание.

«Он начал, как водится, с более или менее ранних песен, улыбался, а потом я с кухни слышу, что он поёт в такой последовательности: сначала «Когда мы вдвоём», потом, не останавливаясь, через гитарный перебор поёт «Ванюшу», и дальше, без остановки, — «Посошок». И я понимаю, что эта последовательность песен мне не нравится, потому что в ней есть логика, то есть сначала человек пишет прощальное письмо кому-то, потом он рассказывает историю смерти, а потом поёт про посошок, про отпевание, про загробную жизнь».

Уретрально-звуковые люди всегда погибают в одиночку. Пока рядом есть хоть кто-то, кто позволяет держаться на плаву, они будут терпеть и жить. Но и окружение устаёт от этого ужасного ощущения постоянных смен и переходов, которое олицетворяет собой уретральный звуковик. Близкие как бы продолжают быть рядом — физически, но не психологически, бессознательно желая, чтобы это всё, наконец, кончилось. И это кончается: оставшийся в полном одиночестве, в вакууме, уретральный звуковик делает последний шаг.

Виктор Чаплыгин рассказывал: «В первый и во второй приезд — это были два разных человека. Первый раз это был такой жизнерадостный, веселый, открытый, с ним было просто общаться, а второй раз он приехал мрачный, подавленный… Он говорил: «Вот я начинаю играть концерт, смотрю, собираются люди, а им это не нужно». Он про Москву говорил, что какая-то высасывающая ситуация: люди приходят вроде не концерт слушать, а просто тусануться, посмотреть, и вот, говорит, ждут от меня, а я им ничего дать уже не могу. Он говорил, что боялся того, что, когда люди приходят, он к ним какую-то ненависть внутреннюю начинает испытывать».

Александр Башлачёв, испытывая ужасную внутреннюю боль, ведёт себя как измученное животное. Он отказывается от встреч с теми людьми, которыми когда-то дорожил, чем очень сильно ранит многих. Музыкант разочаровывается в творчестве, в смысле творчества, чувствует истощение, усталость. Говорит, что не может писать, сочинять и от этого чувствует ещё большие муки. Напомним, что остановка для таких людей, заминка приравнивается к смерти, ведь уретральники привыкли к движению вперёд. А тут практически на пике его взлёта у него происходит такое торможение.

Его депрессия, его «чёрные дыры» забирают его в пучину отчаяния постепенно, по нарастающей, все стремительнее. Он всё чаще говорит о смерти, погружаясь в безысходность. Все вопросы о творчестве вызывают в нём ярость и отдаются в глубине души сильнейшей болью. Те, кто был с ним раньше, отворачиваются от него.

Легче, чем пух, камень плиты.

Брось на неё цветы.

Твой player гоняет отличный рок,

Но зря ты вошёл с ним за эту ограду.

Зря ты спросил, кто сюда лёг.

Здесь похоронен ты.

Это случилось в период мечты.

Стать первой звездой своего хит-парада.

Уретрально-звуковые люди — это часто люди, исход жизни которых определён заранее. Они, не получая наполнение звукового вектора, либо провоцируют свою смерть (у Пушкина это дуэль с Дантесом), либо делают это сами — внезапно, стремительно. Так и Александр Башлачёв внезапно ушёл из жизни. Утром 17 февраля 1988 года. 25 лет назад.

Сказать, что смерть СашБаша была ударом для многих — ничего не сказать. Даже Алла Борисовна Пугачёва, которая тоже была знакома с этим музыкантом, прочувствовала через себя этот сценарий жизни (она обладает уретральным и мышечным векторами снизу и звуковым, зрительным и оральным сверху) и решила написать песню об ушедшем поэте «Самоубийца». В её тексте будут слова: «…Был ты смелым, был горячим, парень. Песни пел ты, глаз не пряча, парень… Дал жестокий урок рок-н-ролльный пророк», однако, насколько известно, это произведение никогда не исполнялось».

Как говорят исследователи творчества русских рок-музыкантов 80-90 годов, «Башлачёв как открыл окно, в которое выбросился, — так оттуда и потянуло огромным ледяным сквозняком. Его гибель была знаком — и никто в полной мере этот знак не осознал. Все вроде бы побежали дальше — а заслонку-то вытащили, и вот то одного сбивало и уносило назад, то второго»… И это действительно так.

На похоронах поэта Янка Дягилева не раз повторит, что СашБаш проложил и для неё тропку, и у неё такой же путь. Он и тут оказался первым — как настоящий вождь для целой эпохи музыкантов «потерянного поколения».

Как ветра осенние подметали плаху,

Солнце шло сторонкою да время — стороной.

И хотел я жить, и умирал — да сослепу, со страху,

Потому, что я не знал, что ты со мной…

Автор Вера Агибалова
Корректор Галина Ржанникова

Статья написана с использованием материалов онлайн-тренингов Юрия Бурлана «Системно-векторная психология»