Кажется, что самый близкий человек априори идеален. Кажется, что он по определению должен тебя понимать, поддерживать, быть рядом. Что он – тот единственный, за кого ты готов отдать жизнь, которую он же тебе и дал. Страшно видеть то, на что открываются глаза. Хотя это не отчаяние, нет. Больно? Да. Больно, очень. Но без беспросветности.

Тренинг по системно-векторной психологии принес понимание. Принес ощущение, глубокое, фундаментальное. Я несколько месяцев думала, могу ли я это написать, имею ли право. Такой рассказ может быть шокирующим прежде всего для того, о ком он. Но, может быть, взгляд со стороны поможет человеку сделать первый мизерный шажочек к осознанию? Пусть хотя бы захочет, а дальше будет легче.

Пару строчек в предысторию 

Представьте себе девочку. Послушную, спокойную девочку, которая любит бабочек, собирает огромную коллекцию на протяжении многих лет, ищет редкие экземпляры. Бегает в пять утра к местному моргу, потому что там самый яркий светильник и только там можно поймать особый вид мотылька. Девочка внимательная, влюбленная в природу, послушная до абсурда. Идеальный анально-зрительный ребенок.

А еще – ребенок, любящий тишину и покой. Но дома нет тишины. Ее мама, жесткая, деловая женщина, в те годы с опорой на кожный вектор, командирша, руководящая на работе и дома, мельтешащая, спешащая, деятельная. И при этом с четкой системной ценностей анального вектора: отцы и дети, традиции, преемственность поколений, ребенок должен знать свое место, ребенок должен быть послушным.

Первый стресс девочка пережила еще в детстве. Когда семья была вынуждена переехать. Пропала коллекция бабочек. Пропала «своя» природа. Из своей и любимой она превратилась в чужую «дочку директора», против которой тут же начал дружить новый класс. Какой стресс испытала девочка, трудно себе представить. Анальный вектор консервативен и тяжело привыкает ко всему новому. Такая резкая перемена буквально всего не могла пройти просто так. И именно мама могла смягчить удар для дочери и помочь ей сохранить равновесие. Но этого не произошло, не происходит и сейчас.

Ситуация из тех, что в народе называют «нашла коса на камень». Они не сошлись. У мамы и дочери на протяжении уже более чем сорока лет понимания друг друга не было и нет. Взаимная обида. У дочери – за то, что мама «мне жизнь сломала». У мамы – за то, что «она ничего не хочет делать и вообще в кого она такая». Они и сейчас сходятся для того, чтобы поругаться. Мне всегда было страшно, когда они ругались. Я пряталась в комнате и закрывала уши руками: ни видеть, ни слышать их зрительные истерики и взаимные упреки я не могла.

Девочка повзрослела. Но сохранила установку «мама плохая». Накопленная за детство обида выросла как на дрожжах, когда умер горячо любимый отец. Развод с первым мужем стал очередным ударом для анального вектора, примешав к обиде на мать еще и обиду на мужа. Она начала искать защиту. Пришла в религию. Потом спряталась во втором браке. Неудачном. «Почему же мне так не везет с мужчинами?» — часто повторяла она.

Еще несколько лет назад я слушала ее, открыв рот и захлебываясь слезами от сострадания, перенимая ее неприязнь к бабушке, к мужчинам и вообще к жизни. Еще несколько лет, с той же преданностью анально-зрительной связки векторов я смотрела на нее, принимая ее опыт за абсолют и готовясь во всем быть похожей на нее. Даже если чувствовала в самой глубине себя, что это не мой путь.

А сейчас… Сейчас ушли желания коверкать собственную жизнь, потому что я поняла себя. Но вместо них пришло непонимание, протест и череда укоров и истерик, направленных на меня: какая анальная мама потерпит «вольномыслие» в семье?

Проблема 

Страшно, что с человеком делает обида на мать. Страшно, во что превращается человек, когда эта обида растет, любовно выращенная, оберегаемая, подкармливаемая. Человек не работает и очень нехотя ищет работу. Она хочет быть дома, не выходить из «пещеры» ни при каких условиях. Домашняя, но не хозяйственная, вялая, но истеричная.

Загнанная в угол обидой, зрительными страхами и сумасшедшими нехватками в звуковом векторе, она падает в религию, превращаясь в религиозного фанатика. Фанатика, который прекрасно рационализирует себе происходящее. И, естественно, лишается возможности адекватно, чисто мыслить и принимать информацию.

Консервативность не дает что-то изменить. Высоченный барьер фанатизма не дает принять что-то, отличное от ее мнения. Притом, что я не вижу в религиозности ничего плохого, у каждого свой выбор, но когда религия используется как щит, как манипуляция, начинаешь понимать, что происходит что-то не то. Это ее способ напомнить мне: ты мне должна. Днями и ночами – вера. Во всех разговорах «молись, чтобы так случилось». В смыслах – попытка спрятаться, защититься от собственных страхов и нехваток. Она перекладывает ответственность за свою жизнь на Бога, не понимая, что делает.

Разве, суть веры в том, чтобы просить? Или требовать? Или использовать ее для манипулирования ближними? Все это уживается под благочестивой маской. При этом всепрощение работает в одну сторону: ты должна меня понимать, прощать, принимать и почитать, так как я мать. Анальная установка, рационализированная зрительной верой. И мне больно видеть то, что самовнушение дает ей лишь поверхностное облегчение, усугубляя положение в целом. Она не может перешагнуть через собственный эгоцентризм, через обиды, чтобы сбросить балласт. Пусть даже в религии. Но без фанатизма, слепого и бестолкового.

Это страшно, насколько люди с анальным вектором подкованы в вопросах аргументации своего мнения. И какие они выдают рационализации, в которые сами свято верят. Им страшно от того, что даже они чувствуют измененную скорость времени. Они ощущают то, что их традиции, системы ценностей, то, чем они живут, вот-вот канет в лету.

Они не понимают собственных детей. Они не понимают, что происходит. И как это так – яйцо начало учить курицу! Немыслимо. Они испытывают колоссальные стрессы. Невыносимые. Добавьте к этому тяжелый опыт детства и молодости. И получите человека, глубоко несчастного, усталого, обиженного и неспособного самостоятельно выбраться из этой круговерти. Но что еще страшнее – упорно отказывающегося от помощи. Даже со стороны собственных детей.

 «Я лучше знаю» 

Это самое бесполезное решение зрительника – жалеть себя. И пытаться вызвать эту жалость к себе у других, устраивая сцены, истерики, сходя с ума в настоящем урагане эмоций, и в итоге получая лишь кратковременное облегчение.

Нужно понимать, что такое неразвитый и нереализованный зрительный вектор. Истеричный. Слепой. Во всех смыслах. Естественно, с хорошими намерениями. Естественно, она искренне переживает все, что переживает. Естественно, ей плохо и больно. Зрительнику в минуты истерик очень плохо. Эмоции захлестывают. И очень, очень, очень жалко себя.

Но дальше что? Перекосы в развитии, полное отсутствие реализации. Воспитание, культурная надстройка не позволяют ей вербализировано выносить грязь наружу. Она пытается снять напряжение, уходя в хенд-мейд, возню с младшими детьми. Пытаясь реализовать себя в качестве матери. Но обиды остались. Но нехватки накопились. А что-то сделать для того, чтобы убрать эти состояния страшно и лень.

Установка анального вектора «есть мое мнение и неправильное» не позволяет ей хотя бы на мгновение задуматься, что она человек и может ошибаться. Человек несовершенен и за счет этого несовершенства он развивается.

Каждый разговор заходит в тупик. Мне нечего сказать, на любую фразу я получаю поток аргументаций и смысловую грязь. Она не говорит прямо. Но в смыслах… И каждый раз накрывает волной боли и сострадания. Перенимаю ее состояния, болею. Мечусь. Пытаюсь что-то сделать, но в итоге только бьюсь головой о барьеры восприятия, настолько высокие, настолько непроходимые, что она просто не слышит меня.

Тренинг принес понимание, как избежать скандалов, которые раньше были постоянно. Понимая, что подхожу к острому углу, я его огибаю вместо того, чтобы броситься, как всегда, с разбегу и набить очередной синяк. Или шишку. И при этом каждая ее фраза приносит боль.

Человек не понимает, что он говорит о себе. Страшно от того, что он и дальше хочет себя жалеть, хочет, чтобы его проблемы решил кто-нибудь другой (Господи, управи, пока я полежу на диване). Страшно, что подойдя к ответам на все свои вопросы, он пугается и прячется в ракушку, боясь высовываться оттуда.

Так это не работает. Какой смысл проводить самые яркие годы своей жизни в обидах на диване, обрекая себя на серость, если есть возможность поднять голову и снова начать ЖИТЬ? Почему мы так боимся быть счастливыми? Почему мы так ленимся пошевелить лапками, чтобы вытолкнуть себя с дивана, избавиться от груза, который нас самих тянет вниз, и просто вдохнуть чистый воздух?

Если мы не слышим людей вокруг, то почему бы хотя бы не попытаться услышать себя?

Статья написана по материалам тренинга по системно-векторной психологии Юрия Бурлана.