Татьяна Леднева

Я проходила тренинг по системно-векторной психологии Юрия Бурлана давно, пять лет назад, когда мне было уже 40 лет. Была затянувшаяся депрессия, длилась она 20 лет. Началось это все после смерти первого моего сына, совсем еще малыша. Затем были еще три смерти близких, одна за другой, в течение трех лет. Затем развод после 20 лет вполне себе нормального брака. Осталась уже со вторым сыном одна. Вот в это время я и попала на тренинг. Было много проблем во всех моих векторах. Но самое опасное – состояние в звуке, хронические мысли о суициде. Хронический разговор с богом, противостояние, поиск ответа на вопрос: «Зачем это все и почему происходит со мной?» Я тупо больше никого не хотела хоронить, приняла в себе твердое решение уйти из жизни самой, лучше я умру сама, чем еще кого-то хоронить. Так я проговаривала сознательно внутри себя эти состояния. Искала момент, возможность. В последнюю минуту останавливали глаза моего отца. Он меня очень любил. Он тоже звуковик, и я это как-то интуитивно чувствовала, что он не достоин такого удара. Когда-то мой отец потерял ногу и, лежа в больнице, произнес такую фразу: «Валя (это моя мать) может уходить, я инвалид. А Таню я вам не отдам». Таня – это я. И мать не ушла, и Таню не пришлось не отдавать. Интонация. В ушах всегда эта интонация. Вот эти его слова, услышанные мною, когда я уже была взрослая, меня и держали. Так что зрительный вектор – это далеко не только цветочки и плюшевые мишки. Зрительный вектор может спасти звуковика в последний момент. Это должен понимать каждый. И помнить.

Чтобы рассказать все проблемы – потребуется написать автобиографию в нескольких томах. Чего стоило только состояние в моем зрительном векторе – сплошные страхи, жуткие страхи, состояние, когда ты не узнаешь улицу и не можешь самостоятельно добраться до дому. Просишь маленького сына довести тебя домой. Страх потери живых людей, парализующий страх. Дикий. Дикие картины внутри, уж фантазии моей хватит на десятерых, Эдгар По отдыхает. Но остановлюсь на самом главном, центральном.

На тренинге долго молчала об этой главной проблеме. Просто не в силах была это никак озвучить. Если говорили о смерти детей – затыкала уши. А потом произошло нечто. Кто-то зацепил, кто-то задал какой-то вопрос. И пошло-поехало. И в какой-то момент я вдруг увидела, что нахожусь на тренинге вдвоем с Юрием Бурланом, больше нет никого. Прямая связь, разговор только со мной. Что именно было – я не вспомню, помню только состояние полного отрицания, невозможность воспринимать хоть что-либо. Внутри все болело так, словно произошло вчера. Яростно противостояло. Помню выражение лица Юрия Бурлана, глаза в глаза, словно слабая тщетная попытка до меня достучаться. Но я закрыта свинцом. Так мы иногда держимся за те или иные состояния внутри себя. Пусть даже мне плохо от этого. Но другого-то состояния мы не знаем, сравнить не с чем, выбрать другое невозможно.

Потом был личный разговор с Юрием. Он просто словно невзначай дал мне посмотреть фильм «Юрьев день». А потом попытался со мной его обсудить. Кто смотрел этот фильм, тот понимает, о чем речь. Пересказать, что со мной происходило – невозможно. Мир потерял реальность. Провал. Палец проваливается в дырку от круга, которым набирают номер телефона – мой самый частый кошмар. Невозможность дозвониться, вызвать скорую. Отсутствие ответа в телефоне – номер недоступен. Отсутствие связи. Больше нет никого. Там больше нет никого. И не будет. Эти пресловутые башмаки на разных детях в фильме. Полный взрыв головы. Я смотрела на Юру, мутно пытаясь что-то понять, и слышала только одну фразу: «Ты понимаешь??! Ты понимаешь?? ВСЕ ДЕТИ – НАШИ!!!» Нет. Не понимала. Просто тупо соглашалась. Конечно наши. Но умер-то мой сын. Понималка отказывалась понимать.

Теперь уже системно способна расчленить все эти состояния на мельчайшие переходы, видеть причину этих состояний – истинную, а не ту, которую нам подсовывает сознание. И это способен сделать любой, прошедший тренинг.

А жизнь продолжалась. Сын вырос, уехал в Питер, по-кожному, в один день. Устроился там на работу. На тренинге я увидела, сколько ошибок наделала в его воспитании. Один только развод для звуковика чего стоил. Именно в этот период у него началась первая депрессия, это переход пубертата. Мы выбирались, как могли, оба были не в самом хорошем состоянии. Вот бы тогда системное знание! И даже намного раньше! Когда я глушила себя и всех близких музыкой – в каждой комнате играла своя музыка, на всю катушку. Тишины не было никогда. Отрубить нейронные связи, лишь бы не думать!!! Ведь ответа на эти думы НЕ БЫ ЛО! И в этом грохоте рос мой звуковичок. А откуда мне было знать? Откуда мне было знать, что нельзя прерывать тот шквал мыслей, который он обрушивал на меня, что ему просто позарез надо довершить, додумать эту мысль до конца! А нам, кожным, вечно некогда. Я помню, как он страдал при этом, но не придавала значения, откуда мне было знать, ЧТО на самом деле с ним происходит в этот момент?? И многое другое… ведь мы-то «знаем»… как правильно воспитывать детей…

Дорогие родители, присмотритесь к вашим деткам. Может, перед вами звуковичок? Может эта его милая особенность, такая забавная, пока он маленький, вовсе не такая забавная? Есть разница между движением малыша и – таким же движением у взрослого человека. Легкие аутичные проявления могут ну никак не напрягать в детстве. И стать угрожающими после пубертата. Прислушайтесь – может быть в этот момент ваш ребенок точно так же убивает свои мозги тяжелой музыкой. Снимите с головы корону самолюбования и самоуверенности. Как бы она в один прекрасный момент не превратилась в испанский сапожок на вашей голове. Мне и в голову даже не могло прийти, НАСКОЛЬКО хрупкая психика в наших детях. Мы – другие. Мы – меньше и крепче. Наши дети – особые. Это особое поколение. И от их развития и состояния зависит слишком многое. Как бы не получилось, что уже поздно. Ведь всегда в голове есть крамольная мысль – я-то знаю, как правильно воспитывать детей, я-то как-то вырос и никого не убил. И сам не убился. Это – ошибка! Нельзя всех мерить по себе.

Конечно системно я видела, что с сыном не все в порядке. Но что я могла уже сделать? Пубертат пройден. Что успела заложить, то заложила, что успела искорежить – искорежила. Оставалось только ждать. Ждать, когда грохнет. И грохнуло.

Мы его потеряли. Он просто исчез. Юрьев день. В телефоне – номер недоступен.

Он уничтожил все документы, деньги, жесткий диск на компьютере, удалил страницу в контакте, где фактически жил, телефон не работал. Уничтожил всю информацию о себе. Его больше не было. В инете нашел рецепт приготовления яда, сделал его и выпил с водкой. Вышел на улицу и пошел в высотный дом, на 26 этаж. На подоконник. Там его и сняли. Я до сих пор не знаю, кому я обязана поклониться в ноги, кто в этот момент совершенно случайно вышел в подъезд. Кто снял его. Кто напоил его чаем и вызвал скорую. К этому времени он весил чуть больше 40 кг при его росте 170.

Мы ничего не знали об этом. Именно исчезновение его страницы в контакте подсказало мне, что все очень плохо. Мы стали его искать. Везде. Токсикология. Мозги тут же начали искать приемлемое объяснение – отравился чем-то. А сердце внутри вопило: суицид! Системно я очень понимала, что на самом деле происходит. Просто до последнего не хотелось в это верить. С кем угодно, но – не со мной, не с моим сыном. Февраль, март. Связи с сыном нет. Он лежит в психбольнице. Общение запрещено. Бессонные ночи, телефон как неизвестность – то ли там ад, то ли там рай. Телефон, в котором прокручивается впустую диск. И нет ответа.

И вот наконец-то сын дома. Мы его вытащили. Но на этом ад не заканчивается. Кто видел звуковика, только что твердо пытавшегося совершить суицид – тот понимает, о чем я говорю. Сбой катастрофический во всех векторах. Сидеть не может, стоять не может, ходит. Неконтролируемая потребность в постоянном движении. Либо трупом лежит часами без движения, весь черный. Явное ощущение, что само его присутствие в теле приносит ему невыносимые страдания. Ночью – крики, он видит «глюки». Глюки он видел и днем, там, в Питере. Сбой в зрении. Странные движения, странное поведение. Неадекватен. Неконтактен. Неподвижно зависает вдруг и – замирает. На вопрос, попытку вытащить – кидается как зверь: «Ты мне мешаешь думать!!!» На вопрос «о чем ты думаешь?» несет жуткий бред, от которого кровь в жилах стынет. Глаза его всегда не здесь. Либо в них – чернота кромешная, провал, остановка жизни. Либо – идиотское веселье беспричинное, внутренний разговор с самим собой. НО. Когда начинает говорить, выходит на контакт – потрясающе разумен! Чувствуешь себя доисторическим динозавром по сравнению с ним. Мое постоянное подозрение, а не убила ли я его полностью, а не болен ли он шизофренией, фактически получило подтверждение. И я не знала точного ответа на этот вопрос. А знать очень надо было, так как поведение в одном и другом случае должно было быть разное. Даже прием или отказ от приема психотропных лекарств. Как быть?

Пошла агрессия. «Вокруг меня либо идиоты, либо сволочи, либо сумасшедшие!» Остановить невозможно, ничего не помогает. Этот солнечный звездный мальчик вдруг потух и превратился в зверя. Просто в свирепого и безжалостного мужика, готового убить весь мир. Как тут не вспомнить, как мамы подобных уже состоявшихся звуковых массовых убийц твердят, что их сын не мог подобного сделать, ведь он – сам ангел! Он добрый, он интеллигентный, он такой умный! Я получила возможность увидеть, что на самом деле происходит с такими ангелами. И ты совершенно не знаешь, что делать, так как от тебя это чужое существо ничего принимать больше не хочет.

Нам помог Юрий Бурлан. Просто дал ему тренинг. Первое время сын просто не мог слушать физически, не мог сосредоточиться, ходил. Но после каждого тренинга состояние облегчалось. Ненадолго. На полдня, на день. Бесконечные три дня между тренингами. К концу третьего – полный провал обратно. У меня уже не было надежды, почти ничего не менялось. Я все больше и больше приходила к мысли, что все же убила его психическое. Сын мой вырос параллельно с системным, никогда в него не вникая, но для него ничего не было новостью, откровением, о существовании векторов он великолепно знал и даже сам видел на самом простом уровне эти вектора. Но я никогда не настаивала на том, чтобы он проходил серьезно тренинг. И я боялась настаивать, вызвать отвращение, и ему вечно было некогда. Поэтому надежды, что он воспримет этот тренинг как надо – у меня было очень мало.

И вот наконец-то звуковой вектор. Вынос мозга. Полный вынос мозга. Одновременно воспринимать и через себя, и через сына – крайне тяжело. Но я должна была знать, что с ним происходит. А что происходило — нет слов передать. Безумные, безумные глаза. Лежит, закрывшись локтем. Этого мало – закрывает лицо двумя подушками. Вскакивает, ходит. Просто вылетает пробкой на кухню. А ты не можешь понять, что он слышит, а что нет, тебя просто тупо трясет. Ты понимаешь, что это момент – либо рождения, либо смерти. Благодаря системному мышлению я приобрела способность ощущать чужие внутренние состояния. Сына – тоже. От черноты над провалом в никуда в то время, когда он стоял на подоконнике, до хаоса и дикой боли, когда он слушал зрительный и звуковой вектор. Так рождается мертвая душа, да.

А результат был весьма странный. Сын закрылся. Полностью закрылся. Я его не трогала, ждала. Сама уже устала до чертиков, фактически плюнула. Будь что будет. Все, что мы могли – мы сделали. Он-то закрылся, но ушли аутические движения, он перестал хохотать сам с собой. Восстановил страницу в контакте, вышел в скайп, стал встречаться с друзьями. А перед тренингом по обонянию он смотрел фильм. И вдруг! Вопрос: «Мам, а кто по векторам эта женщина?» Я сказала спокойно, а сама чуть не плакала от ликования. Вот так вот! Вот так-то! ))) Этот способ мышления работает, хочешь ты того или нет!! Мы выползаем наружу! Медленно, тяжело, но выползаем! Мы начинаем жить. Мы начинаем мыслить иначе! У нас появляются другие желания. Уходит агрессия.

А потом был вечер вопросов. Шквал вопросов. И я поняла что с ним, где он находится и что делать дальше. И я поняла, что шизофрения нам больше не грозит ) Вопрос закрыт!!! ))) Он заваливал меня вопросами, глубокими, фактически каббалистическими. Он искал подтверждения, объяснения. Он ничему не хотел верить просто так. Он искал Закон. И я поняла, в чем его ошибка, что мой дурачок все ответы ищет на уровне физического мира, на уровне, постигаемом зрительным вектором. Уровень звуковой, психический, для него закрыт. Это первые шажочки. Пока слабые, пока никакие. Но это уже начало. Резкая смена состояния. Мой сын снова – тот милый и добрый мальчишка. Хоть и с трудом, не уверенно, но он начинает отслеживать и собственные состояния, сравнивая их с чужими состояниями, сопоставляя. Увидев, распознав в другом – осознает в себе.

Когда сын попал в психбольницу, я кинулась в инет. Я стала искать по ключевикам все, что касалось шизофрении, суицида, психбольниц, юридических аспектов. Какое же потрясение у меня было, когда я увидела наглядно истинное состояние дел. Никто из господ психиатров не знает, что такое шизофрения, не знают причины ее появления. Они так и расписываются в своей беспомощности: «Причина возникновения неизвестна». А какая путаница в диагностике! Знаете, что уже по их мнению должно насторожить родственников? Нарушения сна, равнодушие к своему внешнему виду. Да, они почти не ошиблись. Но это не достаточные и необходимые признаки шизофрении, это признак наличия звукового вектора! И не факт, что носитель этого вида психического – психически болен. Разбирайтесь в состояниях. Одно дело, когда ты краем уха слышишь об этом, как о постороннем, и совсем другое дело, когда ты осознанно ищешь информацию и натыкаешься на одно и то же везде, наглядно. Полная недееспособность, катастрофа. Я успела уже пообщаться с десятком самых разнообразных психиатров в сети. Огромное разочарование. От некоторых пахнуло садистическим удовольствием, словно это вымещение какой-то обиды на мне. Системно это видишь, видишь их бессознательное, но даже отвечать таким уже больше ничего не хотелось. В смыслах: «Ааа! Вот и попался теперь твой сыночек, мамашка! Допрыгался! Это у него острый психоз! Вот теперь-то его к нам, и надолго». Хотя были и вполне адекватные люди, реально неравнодушные, просто они действуют так, как учили их деды и прадеды от психиатрии. Но элементарно успокоить стрессующую и мечущуюся мать они были в состоянии. А что сказать о высказывании санитарки в психбольнице? Спрашивает у сына: «Ты голоса слышишь?» Он: «Нет». Она: «Ничего, еще услышишь». Вот каково это слышать человеку, у которого и так зрение упало на самый ноль? И самый основной страх в звуке – сойти с ума. И он сам не понимает, что с ним происходит. Да он от такой анальной заботы натянет на себя и голоса по зрительному. Со страху примерещится. А там и новый этап медикаментозной помощи не заставит себя ждать. Такая у нас психиатрическая помощь. Господа-психиатры, могу поделиться опытом, как загнать звуковика в аутизм, шизофрению и суицид. Чтобы вы уже знали наконец-то причину ее появления. А то как-то несерьезно и стыдно до сих пор этого не знать.

Нам повезло с врачом уже у нас в городе. Он пообщался с сыном и сказал убрать все нейролептики. Сказал, что лечение ему назначено неверное, просто не нужно было этого делать. Что это лекарство у некоторых (читай – у кожных) вызывает потом дергающиеся движения на всю оставшуюся жизнь. Хочу сказать ему огромное спасибо за это, так как мой бывший муж меня бы не послушал, нам анальным, профессионалам доверять как-то сподручнее, чем какой-то дуре бабе. Даже если этот профессионал ни сном, ни духом ничего не знает о психическом. Зато диплом есть на право уничтожать мозги нейролептиками. Но даже этот врач высшей категории сказал сыну: «Я не знаю, что с этим делать, как от этого избавиться, но научу тебя с этим жить». Вопрос – зачем с ЭТИМ жить, если ЭТО уходит за 12 занятий тренинга? Навсегда и бесповоротно.

Пока искала места, где тусуются психиатры, обнаружила… даже не знаю, как верно выразить. Наберите в поисковике слово «депрессия». Посмотрите количество форумов и почитайте их. И вам самим потребуются антидепрессанты. Это катастрофа. Реальная катастрофа. Весь инет орет – я не хочу жить. Сейчас, в этот момент, пока я пишу эти строки, в окно летит чей-то сын, чья-то дочь. На каждом – ботинок моего сына. Юрьев день. Параллельно с нашей ситуацией у моей знакомой случилось горе – ее сын совершил суицид, его больше нет. Сейчас, в этот момент, очередная «умная» мама подготавливает суицид собственного ребенка в будущем. Это невыносимо. Невыносимо просто наблюдать. Невыносимо читать слова тех, кто себя убивал, но выжил, лишившись разума уже на уровне физиологии. Просто слишком долгая асфиксия. И все. Человек инвалид, овощ. Разрушен мозг. Восстановлению не подлежит.

Я очень надеюсь, что придет время и мой сын сам напишет здесь о собственном результате. Можно конечно ограничиться огромным спасибо, низким поклоном Юрию Бурлану, протянувшему руку помощи, ребятам, поддерживающим работу тренинга. Давно не осталось ни следа от собственной бесконечной депрессии, все изменилось в жизни. Но насколько ничтожно это огромное спасибо. Но насколько неважен собственный результат, когда ты видишь системно, изнутри, состояния других вокруг тебя. Главный результат тренинга – когда однажды наступает момент и твой результат перемещается в результат другого человека. А иначе – нет результата. И не важно, родной ли он тебе по крови или нет. Он – часть твоей души. Ведь мы все едины. И все дети – наши. Явное, отчетливое ощущение этого внутри – это мой результат. Я очень хочу реализовать это внутреннее состояние вовне. Доиграть Юрьев день до конца.

P.S. Огромная просьба. Если у кого-то возникнет внутри сочувствие к этой ситуации, огромная просьба – выплеснуть ее по адресу, выплеснуть ее на тех, кто сейчас стоит между небом и землей.

Татьяна Леднева, дизайнер