Татьяна Гончар

Саша родился раньше срока, с маленьким весом, не успев тихонько запищать, тут же посинел… остановка дыхания. Итог моей тяжелейшей беременности… через три дня, проведенных в реанимации, у него остановилось сердце — клиническая смерть. Чудо-доктор вернул в его крохотное тельце жизнь массажем сердца, но мне сказали – шансов нет. Гипоксическое поражение центральной нервной системы с отказом всех органов…

Потом был бесконечно длинный месяц, наполненный страданиями неизвестности для нас, родителей, и Сашиной борьбой за жизнь… Низкий поклон и глубокая благодарность всему медицинскому персоналу Днепропетровской детской городской клинической больницы №3 им. Руднева. Через месяц я впервые смогла взять своего сыночка на руки, и моему счастью не было предела. Тогда я тихонько пообещала ему, что он больше никогда не будет плакать — я приложу для этого все свои силы.

Несмотря на очень тяжелое время младенчества, я вспоминаю его как период необыкновенной тишины и света… Наверное, мне надо было много выстрадать, чтобы каждый раз, беря его на руки, я испытывала невыразимое блаженство. Я спала с ним, я носила его целый день на себе в слинге… Я выполняла свое обещание не допускать его плача… Связь с ним была просто необыкновенная. Я чувствовала его абсолютно не так, как своих старших детей. Разговаривала я с ним мало, очень тихо… Это было понимание без слов…

Саша отставал в развитии, плохо ел, с введением прикорма меня стало беспокоить то, что он отказывался кушать пюре, куда я добавляла мясо или рыбу. Меня беспокоило и его умственное развитие… Уже и годик исполнился, а повторять за мной даже коротенькие слоги сынок не мог.

Время шло быстро, но развитие речи запаздывало. Постепенно он научился тихонько говорить со мной, только со мной, несколько слов за день. Потом с братьями и папой, тоже тихо и очень мало. Но даже с бабушками он был крайне насторожен, а во дворе и подавно – никаких контактов с малышами в песочнице и близко быть не могло – я его «отцепить» от себя не могла… Улица оглушала его, я видела, что он испытывает страдания, поэтому мы гуляли по безлюдным аллейкам. Вскоре среди мамочек во дворе сложилось мнение, что ребенок у меня с патологией, смотрели на нас косо. Да и я «ушла в себя», ни с кем на контакт не шла…

Постепенно я стала понимать, что ребенку необходимо для развития общение со сверстниками, и как невыносимо тяжело не было – отдала его в садик. Этакая шоковая терапия для нас обоих. Он даже не плакал сначала. Просто сидел на стуле, пока я его не забирала. Не ел, не играл, не говорил… Где-то через неделю, когда мы приходили в садик, в раздевалку стала выходить красивая высокая девчушка, блондинка с большими голубыми глазами. Она стояла на входе в группу и терпеливо ждала, пока я переодену его, потом подходила и за руку вела Сашу в группу. До моего прихода Алена всегда была рядом с ним…

На тренинге по зрительному вектору, я вспомнила это. Именно развитая кожно-зрительная женщина спасла когда-то кожно-зрительных мальчиков от ритуального съедения стаей, создав культурные ограничения. Как в общем коллективном, психическом, так и в конкретной младшей группе детского сада.

Эта девочка очень помогла адаптации моего ребенка в детском коллективе, его никто не обижал. Дети привыкли к моему странному мальчику, который просто сидел молча. К концу второго года воспитатели стали окончательно считать моего ребенка отсталым, ведь он не мог говорить, только начинал тихо плакать, если ему что-то было нужно.

В садик мы ходили мало, Саша постоянно болел, поэтому прогресса в его коммуникации с окружающим миром не происходило. Я переживала, конечно. Ведь Саше было уже 4 года, а разговаривал он только внутри семьи. За пределами дома он превращался в дикого испуганного человечка.

Надо заметить, что этот период был периодом и моей замкнутости. Я практически перестала общаться с людьми, они мне были глубоко не интересны, а я им…

Все стало меняться, когда я сама вышла «наружу». Мы с Сашей начали ходить на детскую площадку, я познакомилась с мамами, у которых дети – ровесники моего сына. Сначала просто сидели на лавочке, я ему комментировала игры детей, пытаясь заинтересовать. Детки подбегали к своим мамам, мы общались. Саша слушал, я видела его интерес.

Однажды я сидела с ним возле песочницы, и к нам подошел мальчик. Я вложила машинку в руку Саши и, поддерживая ее своей рукой так, чтобы он мог дать игрушку, прошептала ему на ухо: «Скажи – на»… Видно желание моего сына приобщиться к игре со сверстниками за несколько дней выросло настолько, что он смог! Его почти беззвучное «НА» до сих пор эхом в моих ушах. Стена была сломана! В тот же день он сказал еще несколько слов мальчикам, а уже через неделю он играл с ними, веселый и возбужденный.

«Ты, наверное, так хотела дочку, что сынок получился как девочка» — это утверждение я неоднократно слышала по поводу сына. И не столько внешность, сколько его нежность, чувственность, впечатлительность заставляли окружающих говорить это. Я переживала, что это моя вина – своей чрезмерной любовью и гиперопекой я сделала его таким…

Вопросов по воспитанию ребенка было очень много. Я давала ему безграничную любовь и ласку, но опасалась, что он не вырастет сильным… Свекровь упрекала меня, что так мальчиков воспитывать нельзя. Она была повергнута в шок, когда увидела, как Саша увлеченно играет в куклы своей старшей двоюродной сестры. Разговоров и тревог об этом случае было много. Плюс ко всему, он растет худеньким – ведь по-прежнему не ест мясо, рыбу и яйца. Когда подрос и узнал о происхождении этих продуктов, то сказал: «Я не ем то, что жило»…

Как вовремя я попала на тренинг по системно-векторной психологии! Прослушав лекцию Юрия Бурлана про кожно-зрительных мальчиков, я поняла, что это о моем сыне. Он очень впечатлительный, глубоко чувствующий, часто плачущий мальчик. Иногда даже истерики бывают.

У меня больше нет опасений, что я своей лаской превращаю его в неженку. Наоборот, я поняла, что интуитивно многое делала правильно. Для него очень важна наша эмоциональная связь, его уверенность в том, что родители его любят. Теперь и папа не ограничивает себя, может обнять, поцеловать… А раньше так сдерживал себя, боясь вырастить из сына «бабу». А ведь многие отцы, не зная особенностей своего ребенка, видя, что тот слишком чувствительный, робкий, стараются воспитать обратные качества, «закалить» его, принимая чуткость зрительного вектора за слабость, чем естественно, наносят непоправимый вред развитию ребенка.

Пытаясь из зрительного мальчика вырастить настоящего мужика (в их понимании), они загоняют его в состояние страха, не давая развиться зрительному вектору. А тут требуется совсем иной подход. Зрительному ребенку нужно развивать эмоциональную сферу, научить его сопереживать другим, выносить свой страх наружу. Научившись любить, он сможет полностью освободиться от страха и перестанет отказываться от мяса, ведь вегетарианство это одно из проявлений страха в зрительном векторе…

На тренинге Юрия Бурлана я получила для себя бесценную информацию, я поняла все особенности моего сына, которые раньше вызывали много вопросов, поняла, что и как развивать в нем. Например, записала его в секцию Ушу. Там занимаются мальчики и девочки. Красивые яркие костюмы, плавные движения, в которых надо чувствовать и соблюдать особый ритм, дисциплина, частые соревнования и выступления на праздниках… Как раз то, что надо, чтобы развивать кожный вектор и помогать наполнять зрительный!

С довольно раннего возраста Саша иногда задает «недетские вопросы», которые касаются попыток разобраться в себе и окружающем его мире, вопросы о жизни и смерти, зачем люди живут, почему убивают друг друга… и т.п. И чем сын старше, тем они сложнее… Иногда он прибегает с улицы, закрывается в комнате и лежит… И ничего не хочет, жалуется на головную боль.

— Обидели?
— Нет, надоели. Бегают, орут…

То, что я считала перепадами настроения, оказывается, имеет очень глубокую природу. Сопоставив вышесказанное и его трудности с коммуникацией в раннем возрасте, я пришла к выводу, что у него есть звуковой вектор. Спасибо Юрию Бурлану, сегодня я знаю, что таким детям нужен особый подход, ведь им очень трудно выходить «наружу», контактировать с окружающими. Это открытие было особенно ценным для меня потому, что тогда мы шли в 1 класс. И я очень переживала по поводу адаптации сына в школе. И знания СВП мне очень пригодились.

Я выбрала для него подходящую программу обучения и объяснила учительнице, как ей взаимодействовать с ним. И конечно, я стараюсь находить ответы на его вопросы так, чтобы они развивали его и рождали новые. Самой большой трудностью для меня на сегодня является «вытаскивать» его из компьютерной игры. Виртуальный мир поглотил моего звуко-зрительного сына целиком и полностью. Он вообще очень любит современные фильмы-фэнтези, долго увлекался Гарри Поттером. Сегодня мне выдал: «У меня идея – я хочу стать самым крутым игроком в мире! А знаешь, сколько денег я заработаю?» Его практически невозможно переубедить словами, ведь я понимаю, как наполняются его желания в ярком красочном виртуальном мире. Поэтому разрешаю, оговаривая время игры с условием, что потом пойдет гулять на улицу.

Уже сейчас я рассказываю ему азы Системно-векторной психологии. Он живо интересуется, уже разобрали с ним по векторам нескольких его близких друзей. Не просто ради интереса. Ведь его попытки разобраться в себе и окружающих – это желание в звуковом векторе, вечный вопрос «Кто Я?». Чем глубже будет ответ, тем легче ребенку понимать свое место в мире и строить отношения с окружающими. А понимая свойства окружающих, он избавляется и от страха.

Например, на его вопрос: «Почему Вова такой плохой, нас всех закидывает камнями и мучает котят», я не отвечаю: «Вова плохой мальчик, невоспитанный, держись от него подальше, а то мало ли что»… Я объясняю ему системно, почему мальчик так себя ведет, что может быть причиной такого поведения. И он уже не боится Вову, вместо неприязни к нему возникает сочувствие и желание помочь.

Зачем я это все пишу… Хочу показать, что несмотря на самую глубокую любовь, можно допустить много ошибок в воспитании. Мы, мамы, интуитивно многое делаем правильно, но как часто мы растеряны и как нам необходимо ясное понимание, что будет лучше нашим детям и почему, как помочь им в трудных ситуациях, как направить… Порой сердце кровью обливается, а как помочь не знаешь… А страх какой за ребенка, что не развиваешь его правильно! Современные дети особенные… Они не такие как мы! Они действительно другие – более развитые, имеющие другие желания… Они уже почти не играют с игрушками.

Какой самый желанный подарок? Айпад, планшет, ноутбук… И снежной зимой, и жарким летом дворы пустуют… Сегодняшние дети мало общаются вживую, больше перепиской в социальных сетях. С ранних лет имеют доступ к порнографии… Детский суицид, наркотики и алкоголь, сексуальная распущенность. Виноваты мы – родители! Как найти с ними общий язык? Как их понять и развивать в этой новой реальности? Современным родителям необходимо учиться, «дедовские» методы воспитания порождают огромную пропасть между родителями и детьми. Страшно думать к каким последствиям это уже привело. Надо искать новый подход, основанный на глубоком знании особенностей своего ребенка, ведь мы видим других через себя, и даже собственных детей мы точно также видим через себя и можем нанести непоправимый вред, даже не заметив этого.

Сколько поломанных судеб было из-за ошибок родителей в воспитании, когда стараясь сделать как лучше своему ребенку, они лишь портили ему судьбу. Единственная возможность не совершать таких ошибок — это реальное понимание своего ребенка, способность видеть мир его глазами. Знание Системно-Векторной Психологии Юрия Бурлана дало мне такое понимание, я научилась чувствовать своего сына как никогда раньше. Определив вектора своего ребенка, я теперь могу дать ему именно, то, что нужно, развить в нем именно те качества, которые заложены природой, ведь каждый ребенок в чем-то талантлив, нужно всего лишь уметь найти этот талант и дать ему возможность реализоваться!

Искренне ваша, Татьяна Гончар, предприниматель