Елена Айдогдеева

Уже после того, как я прошла тренинг по СВП, мне позвонила одна знакомая. У нее все было так плохо, что хуже некуда. Она жаловалась на свою жизнь и, хотя она не просила совета, я не выдержала и сказала: «Знаешь, что? Я бы тебе посоветовала пройти тренинг по СВП. Я сама проходила и уверена, что тебе это очень помогло бы». На это моя знакомая сильно удивилась: «Ты? А ты что там забыла? У тебя какие могут быть проблемы?» И вот так реагирует почти каждый, кто меня знает более или менее давно.

В их глазах я всегда была сильной, уверенной в себе, успешной деловой женщиной. Мне делали комплименты за то, что я всегда в хорошем настроении, никогда не унываю, не ною, не жалуюсь, а даже наоборот, помогаю другим, чем могу. Мной восхищались. Меня уважали. Мне завидовали.

У меня была замечательная семья, любящий муж, две умницы дочки. У нас был стабильный заработок выше среднего, и мы не знали никаких финансовых проблем.

То есть, если посмотреть со стороны, то я не нуждалась ни в каких психологах.

А что же творилось внутри меня? А внутри все тоже было замечательно. Я чуть ли не каждый день перед сном говорила: «Спасибо Господи!» Я была так благодарна судьбе за то, как сложилась моя жизнь.

Но вот однажды все резко изменилось. Снаружи, все было, как и раньше, а внутри поселилась страшная боль и неимоверная тревога за мою старшую дочь. Мне казалось, что она совсем сошла с ума. Глядя на то, что она делает со своей жизнью, я просто не могла себя чувствовать нормально.

Я всегда воспитывала ее порядочной, учила делать то, что правильно. А правильно, в моем понимании, значило быть хорошим, добрым человеком. Чтоб тебя уважали, ценили. Нельзя вести себя так, как будто ты лучше других. Иногда случалось, что она проявляла неуважение к другим людям. И я начинала злиться и психовать.

Например, как-то раз мы были в Икея. Это огромный магазин, а нам надо было купить шнур для лампы. Мы зашли в отдел электротоваров и стали искать нужный шнур. Мы немножко запутались и не знали, какой именно нам подойдет. Тогда решили спросить у продавца-консультанта. Продавец, молодой парень, оказался немного неуверенным в себе. Он долго и подробно нас расспрашивал, что именно нам нужно. Моя дочь еле сдерживала свою злость. Парень сильно ее раздражал. Она с ним очень грубо и невежливо разговаривала. Свысока, как будто она госпожа, а он ее тупой слуга. Мне было очень стыдно за нее. Когда мы вышли из магазина, я начала ее ругать за такое поведение. Она мне сказала, что ничего такого не было, и что я сама себе все напридумывала. На тот момент ей уже было 20 лет. Она хоть и позволяла себе иногда такие выходки, которые мне не нравились, но, в общем и целом, все равно слушалась, и все было нормально.

А тут, когда ей исполнилось 22, она вдруг влюбилась в одного парня и совершенно вышла из-под контроля. Она переехала от меня в свою квартиру и перестала меня слушаться. Совсем. Ее парень поселился у нее.

Она уволилась с одной работы и почти сразу устроилась на другую. Но, не продержавшись и трех месяцев, она потеряла эту работу. Работа была хорошая. Сиди себе в теплом офисе и отвечай на телефонные звонки. Можно даже было в интернете лазить, когда нет звонков. Но она не сделала ничего, чтобы ее там оставили. Она так и сказала потом, что делала все, чтобы выбрали другого кандидата, а не ее. Ей, видите ли, не нравится сидеть целыми днями на одном месте.

После этого она долго не могла никуда устроиться. Раньше она легко находила работу. Поэтому я сразу же догадалась, что она просто плохо ищет. Вернее, совсем не ищет. Ей полагалось пособие по безработице, на которое она могла очень бедно жить. Денег едва хватало на еду и чтобы оплатить счета. Иногда она приходила к нам, и смотреть на нее у меня разрывалось сердце. Она была какая-то замученная, неухоженная. Выглядела очень плохо. Настроение у нее было подавленное. Любые мои наставления она встречала в штыки. Реагировала вспышкой злости. Однажды она пришла и сказала, что не хочет жить. И ее глаза были полны слез.

Что со мной творилось! Видеть, как твой ребенок мучается, самое ужасное для матери. Я сначала помогала деньгами и все такое, но видя, что она не собирается работать я решила прекратить. Целыми днями я только думала о том, как моему ребенку плохо и что же дальше с ней будет. И мне было невыносимо больно. Я не понимала, что с ней. Я чувствовала свое полное бессилие. Меня сковывал страх, потому что мне казалось, что я ее вот-вот потеряю. Это был просто ад. Однажды мне пришло в голову, что возможно, она употребляет наркотики. Настолько деструктивным казалось мне ее поведение. Я сразу же на нее набросилась с обвинениями. Она все отрицала.

Отношения между нами окончательно испортились. Мы виделись редко, она приходила, когда ей было что-нибудь нужно. Каждый раз все заканчивалось скандалом и криками. Она уходила, обещая больше не появляться.

Потом она снова приходила. И все снова повторялось. К тому же я могла просто ей позвонить, чтобы узнать, как дела, а потом начинала орать на нее в трубку.

И я, и она очень страдали от всего этого. Мне хотелось кричать на нее: «Ты дура, дура, дура!» А на душе был ад и тьма. Я думала: «Господи, за что мне это? Вот и все. Зачем мне жить? Мне ничего не нужно, если мой ребенок гибнет на глазах».

Вот до какого состояния мне нужно было дойти, чтобы я решилась пойти на тренинг. Я пришла, ни во что, особо, не веря. На что я надеялась? Я не надеялась, честно говоря, что тренинг научит меня, как повлиять на дочь, чтобы она, наконец, взялась за ум. У меня была слабая надежда, что тренинг даст мне силы преодолеть те душевные муки, которые, как цепи, сковывали меня и держали на дне колодца, в котором я оказалась. Жизнь меня не то что не радовала, а доставляла боль. Я ухватилась за тренинг, как утопающий за соломинку, в надежде облегчить эту боль. Помочь дочери не представлялось мне возможным.

Начался первый уровень. Я вяло и без особого интереса слушала первые лекции. Не дослушав до конца, я выключала, если мне хотелось спать. У меня были очень сильные сомнения, что тренинг мне хоть как-то поможет. Я даже оплатила не сразу весь 1-й уровень, а только половину.

Где-то в середине тренинга я заметила, что я стала еще более раздражительной, чем раньше. Я начала ругаться со всеми. Орала на мужа и на подчиненных. Тут мне пришло в голову, что это может быть как-то связано с тренингом. Я очень серьезно задумалась о том, чтобы прекратить занятия. Не знаю, как так получилось, но я продолжила.

Кризис в моем психическом состоянии как бы усилился во время тренинга. До сих пор страшно вспоминать, что со мной было. Но как-то все закончилось благополучно, и никто не пострадал. Потихоньку я стала выкарабкиваться. Когда я проходила тренинг и была в очень плохом состоянии, я написала дочери, чтобы она меня не беспокоила и не появлялась мне на глаза какое-то время. Мне не хотелось ее ни видеть, ни слышать.

Страх за нее, жалость к ней вдруг сменились резкой неприязнью. Я была на нее просто очень зла. За всю боль, которую она мне причинила.

На тренинге я узнала, что мы с ней разного типа люди. Как плюс и минус. В этом, наверное, и была основная причина конфликтов. Я увидела в ней признаки так называемого кожного вектора. Кожники – это приспособленцы, скользкие, всегда выкрутятся из любой ситуации. А сама я оказалась анальной, — упертые люди, которые пытаются всех переделать, чтобы все были как они.

Осознав это, я стала больше понимать, почему у моей дочери такой «скверный» характер. А уж за свой характер, мне стало просто стыдно.

Тем не менее, я по-прежнему не хотела ее видеть.

Тренинг уже подходил к концу. Я была очень довольна результатами и очень рада, что я все-таки прошла его. Я так много всего узнала о себе и о других. И это было так очевидно, все прямо подтверждалось в жизни.

И однажды я решила, что пришла пора позвонить дочери. Мы поговорили несколько минут. С тех пор мы начали снова общаться. Каждый раз, как мы общались, я старалась не читать никаких нравоучений и не указывать, как ей поступить. Ведь я ей уже 100 раз сказала раньше, чего я от нее хочу. Она сначала меня побаивалась, и общение было очень коротким. Потом все больше и больше. Мы уже почти перестали ссориться.

А самое главное, что меня отпустило то чувство страха за нее, которое просто не давало жить.

На сегодняшний день я совершенно избавилась от тех своих состояний ужаса и страха за жизнь дочери, от которых я не могла ни о чем другом думать днем, а так же вздрагивала и просыпалась по ночам.

Да и дочь дает все меньше поводов для переживаний. Я поняла, что она ко всему прочему, еще и эмоциональная шантажистка. В очередной раз, когда она оказалась в трудной ситуации, по причине своего легкомыслия, я, вместо того, чтобы помочь, повернулась к ней спиной. Я знала, что ее кожный вектор найдет выход еще и из не такой ситуации. И что вы думаете? Она все свои проблемы разрулила сама. И очень ловко. Я ей сказала, чтобы она на меня не рассчитывала в плане материальной помощи. И она поняла, что я это имею в виду в этот раз. Я и раньше так говорила, но потом все равно помогала.

И у нее все стало налаживаться. По крайней мере, она начала что-то делать. Пробовать разные варианты, искать свое место в жизни. А раньше просто сидела то ли в депрессии, то ли в апатии. Сейчас она даже выглядит намного лучше. Завела собаку, заботиться о ней. По-настоящему ищет себе работу. Берется даже за мелкую подработку. Меня это очень радует!

Больше никогда! Никогда ничего подобного со мной не случится из того, что я пережила до тренинга. Я это точно знаю. Потому что я уже никогда не буду той прежней, какой я была до тренинга. Вроде бы ничего не изменилось снаружи. А изнутри изменилось все. Целый мир для меня открылся.

Никогда в жизни не думала, что такое возможно. Я думала, что к своим 44 годам я уже испытала все, что только можно. И счастье и горе. Но то, что я получила от Юрия на тренинге по системно-векторной психологии, это больше, чем вся моя предыдущая жизнь. Я ощущаю себя по-настоящему богатой. Не в денежном выражении, а в чем-то, что дороже всех денег на свете.

Я получила ощущение истинного счастья, которое не зависит от других людей. Даже от самых близких. И они тоже стали давать все меньше поводов для огорчений.
Вот так.

Елена Айдогдыева, экономист