Наша собственность — это только то, что мы отдаем.

Чего мы не хотим отдать, то не нам принадлежит, а мы ему принадлежим.

Не мы его собственники, а оно наш собственник.

Максимилиан Волошин

Ребёнок рождается и сразу начинает получать от окружающих всё необходимое для жизни: пищу, уход и любовь. Природа позаботилась о малыше и даже наделила его специальным запахом, вызывающим в окружающих нежность. Этот запах — единственная защита младенца, ведь он такой беспомощный и слабый.

Долгих три года малыш живёт, полностью растворяясь в окружающем мире.

Потом наступает первая ступень обретения самосознания: есть Я и кто-то еще. Теперь дитя стремится действовать самостоятельно, упорно отвергает опеку взрослых, но с удовольствием помогает им, участвует в совместных играх и затеях.

Растущий человек проходит несколько степеней посвящения в мир, и как бы гладко ни протекали эти этапы, наступает момент, когда мироздание обрушивается на человеческого детёныша всей своей непостижимой мощью. Наступает пубертат. Снаружи тьма египетская, а изнутри голосит и рвётся на свободу зверь психического бессознательного — либидо, оживляющее нас.
Подросток не осознаёт пока, что такое любовь, но нехватка зияет и требует наполнения: «вот я, такой-то и такой-то, дайте же мне по нехваткам моим, любите меня» сигналит миру бывшее дитя и предъявляет вполне определённый векторальный набор, данный ему от рождения для развития и реализации. А в ответ — тишина.

Никто не понимает его сигналов, нет знаний, не умеют расшифровать.

Кругом носятся зашоренные взрослые, вечером смотрят в телевизор зачумлённые родители, в школе бубнят перегоревшие от бумажной рутины учителя.

Настанет время, и в медицинской карте каждого ребёнка рядом с графой «рост и вес» будет графа «векторальный набор при рождении» — кожный, анальный, мышечный, уретральный (нужное подчеркнуть).

Тренинг «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана даёт необходимые знания для определения этих важнейших характеристик подсознательного уже сегодня. На тренингах мы получаем навыки системного мышления и можем осознанно развивать в детях те или иные векторы, чтобы судьба ребёнка складывалась в соответствии с заданным, изначально оптимальным сценарием.

А пока подросток очень часто лишён помощи и поддержки мыслящих взрослых и старается сам найти себе подобных. В этом случае он, скорее всего, примкнёт к первой попавшейся группе, где создать эмоциональные связи будет проще всего. Для облегчения этой задачи молодежь делится на группы, так называемые субкультуры. Каждая имеет строгий дресс-код, свою идеологию, музыку и правила поведения. Ошибиться практически невозможно. Просто ходи и ищи своих, что называется, по одёжке. Вот черно-белые готы, вот панки с яркими ирокезами, не нравится — есть чёрно-розовые эмо. Отдельно тусуются пёстренькие хиппи.

Попробуем системно разобраться, какие подростки прежде всего идут в субкультуры и что им это даёт.

Каждый вектор ищет своего наполнения: анальный — семьи, кожный — карьеры. Любви ищет только зрительный вектор. Собственно, любовь только в зрительной мере и возможна, остальное случка, служение или бартер. Эмоциональная амплитуда зрительного вектора колеблется между двумя состояниями — страха и любви. Страх — состояние первобытное, корневое. Ранняя программа зрительника — быть съеденным каннибалом стаи.

Сейчас мы не едим людей в прямом смысле, но это всего лишь культурный запрет, природа не запрещает нам вкушать от плоти ближнего, а потому первобытный страх в зрительном векторе сохраняется. Если же на первобытный страх зрительного ребёнка накладывается запугивание Бабой-Ягой, Букой и Серым Волком, последствия могут быть самыми неблагоприятными. Зрительные дети, выросшие на каннибальских сказках про Красную Шапочку и семерых козлят, могут пополнить собой какую-нибудь субкультурную группу, например хиппи.

Отказ от каннибализма хиппи реализуют с запасом, проповедуют вегетарианство или даже веганство, исключая употребление в пищу не только мяса, но любых продуктов животного происхождения.

Идеи свободной любви очень близки кожным зрительникам, создаваемые эмоциональные связи недолги, можно запросто менять партнеров, попадая в приятные эмоциональные раскачки, совершать маленькие попытки побега из страха. И снова возвращаться в страх, не покидая уютную тусовку.

Хиппи много путешествуют. Смена впечатлений — одно из главных наслаждений кожно-зрительных людей. Можно заняться посильным и необременительным творчеством: петь, играть на музыкальных инструментах, плести фенечки, вышивать, несколько ослабляя чувство страха. Хиппи дружелюбны, неагрессивны, это идеальная среда для боязливых зрительных людей. Бывает, правда, что их гоняют, а могут и побить недружественные группы — любера или спортивные фанаты, но особо жестокие разборки отошли в прошлое.

Серьёзная опасность подстерегает в хипповой тусовке лишь ребят со звуковым вектором. Если в данной «семье» или на «флету» приняты наркотики, риск приобщения к ним у звуковика очень велик. Но возможно, и повезет, ведь сегодняшние хиппи больше склонны к отказу от психоактивных веществ в пользу эзотерики и восточных практик. Последние придутся по вкусу звуковикам и могут быть им даже в помощь.

Зрительники демонстративны. Когда зрительник истерит вовнутрь, одежда его может становиться эпатажной, появляются абсурдные элементы, вызывающие у непосвященных людей ощущение уродства, отторжения. Таковы готы с их стремлением пугаться и пугать. Походы на кладбище, замогильный вид самих участников отвечают стрессующему зрению в наибольшей степени. По сравнению с хиппи, это уже группа менее безобидная, вылезти отсюда в реальную жизнь посложнее.

Готы смакуют состояние страха смерти, раскачиваясь от состояния «очень страшно» до «не очень страшно». Эти минимальные раскачки — единственное, что у них осталось от всей огромной зрительной амплитуды. В такой фобической фиксации готы могут вариться вплоть до своего физического конца.

Когда вызывающая одежда и макияж перестают удовлетворять, а стресс в зрительном векторе переходит в сверхстресс, невроз, человек приступает к «доработке» собственного тела. Пирсинг связан не только с «украшением» себя, но и с болью, кожным мазохизмом. Есть ребята, умудряющиеся пронзать себя железом в самых разных местах, но больше на лице, чтобы было видно.

«Сколько железа в тебе?» — спрашивают панки друг у друга. Когда видишь растянутые до размера дна стакана «туннели» в мочках ушей, зияющие дыры в носу, бровях и губах, делается не по себе. Трудно представить, что человек сделал это с собой добровольно.

Очевидно, что рамки субкультур губительны для развития зрительной меры. Это всего лишь маленькие тупички, ошибочно принимаемые за цель пути, они не дают зрительным людям открыться до конца, вывести страх наружу, безграничной любовью реализовать свою ценность для стаи (всего общества).

Внутри субкультурной группы происходят некоторые творческие движения, но они ценны только для ближнего круга и за пределы группы выносятся редко. Кроме того, работа на малую группу с ярко выраженной маргинальностью в конечном счёте вызывает неприязнь общества в целом, которое в той или иной степени всегда отторгает неформалов.

Субкультуры в массе своей вносят диссонанс в эмоциональное состояние общества, в этом смысле культура и субкультура выступают антагонистами. «Потолок» субкультуры — истеричность не расставшихся со страхами зрительников, требующих любви окружающих, но не готовых любовь отдавать.

Есть примеры людей, вышедших за границы субкультур. Они выполняют свою задачу на благо всего общества. Это учителя, врачи, музыканты, художники, они с улыбкой вспоминают, как раньше «вписывали пиплов» и ратовали за свободную любовь. Им удалось полностью реализоваться, только покинув границы субкультуры. Хотя некоторые признают, что нахождение внутри субкультурной группы было важным этапом их становления.

Если смотреть глобально, то задача зрительной меры на нынешнем кожном ландшафте — обеспечение плавного перехода от человека-животного, живущего по законам животного ранжирования, к человеку-человеку. Когда навязанное культурой станет истинным для каждого и исходящим из его сути, человечество познает наконец истинную свободу быть тем, кем ты являешься, и нести за это личную ответственность.

Когда страх за свою жизнь сублимируется у развитого зрительника в сопереживание другим, он снижает неприязнь в обществе амплитудой своей чуткости. Задача зрительной меры, как и задача культуры, — приводить общество в состояние психического равновесия. Вынося свои страхи наружу и сублимируя их в любовь к людям, зрительник не только получает удовольствие, он становится по-настоящему полезен для людей, а это ни с чем не сравнимое наслаждение, положенное от Природы, которое мы отказываемся получать только по своей вине.

Статья написана с использованием материала онлайн-тренингов «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана

Автор: Ирина Каминская, преподаватель

Корректор: Анна Катаргина