Ирина Михалева

Материнство

К системно-векторной психологии Юрия Бурлана меня привело материнство. Я стала мамой три года назад, мне было 24 года. Ребенок был запланированный и желанный обоими родителями. Роды мы обе перенесли тяжело. Обе — это я и моя дочь. Панические атаки не отпускали меня очень долго после. В первый год они были несколько раз в день, и вызывали их любые ассоциации с произошедшим — вид беременной женщины, предмет цвета хирургического халата, любые даже косвенные упоминания о беременности и родах…

Я безумно боялась уничтожить своими руками эту хрупкую жизнь. Первые мои слова после — к акушерке: «Помогите! Я ее сейчас уроню!» Преследовало чувство, что мне дали то, чего я не достойна, то, что я не могу сохранить, что роль матери не по мне.

У дочери были неврологические нарушения (к году нам удалось их устранить, но некоторые навыки она до сих пор осваивает дольше своих сверстников), из-за чего она постоянно кричала и практически не могла есть. И я все время держала ее на руках и кормила, кормила, кормила… Кормления были болезненными очень долго, месяцев до восьми. Стоило мне отвлечься на минуту — из комнаты доносилось «АаАаАаА!!!» Ни одно действие я не могла сделать полностью от начала до конца. Каждый раз нужно было бросать на середине и бежать. Иногда я так старалась спрятаться от этого всего, что от внезапного крика появлялись странные мысли: «Так, я же одна дома! Кто кричит? Вроде ребенок? А, точно, это же мой ребенок!!!»

Что я чувствовала к ребенку? Никакие «сладкие булочки», «маленькие ручки» и «беззубая улыбка» меня не умиляли. Я чувствовала только жалость к ней, за то, что я не могу дать ей ту любовь, которая положена ей по праву рождения. Что она не получает того, что должен иметь каждый младенец. Я ухаживала за ней очень ответственно, выполняла все предписания врачей, делала гимнастику, не спускала с рук, кормила по требованию… И чувствовала только эту ответственность. Непосильную ответственность.

Я чувствовала себя, как в тюрьме. Прикидывала, когда это закончится. Когда я смогу вернуть себе свою прежнюю жизнь. Через 10 лет? 15? Моей мечтой стали хотя бы полчаса в одиночестве. А лучше полгода. Или год. Когда никто не будет меня дергать, никто не будет меня трогать. Однажды дочка задела тяжелые часы с полки над кроватью, и они упали мне на голову. У меня потемнело в глазах, и пронеслась радостная, полная надежды мысль — неужели это ВСЁ? Сейчас всё закончится? К сожалению, для тогдашней меня, ничего не закончилось, но потом был момент осознания — то, что со мной происходит — ненормально.

К психо — специалистам я не обращалась. Мне было очень стыдно признаться кому-то в своих чувствах. В том, что я не могу ни родить, ни вырастить ребенка. Я всегда считала себя сильной, но оказалось, что я слабая, что я не справляюсь с задачей, с которой справляются все женщины во всем мире. В интернет-сообществах матерей я почти не находила поддержки, меня обвиняли. Но в этом не было необходимости, я достаточно обвиняла себя сама. Некоторые ставили молчаливые «лайки», и это меня поддерживало, я понимала, что я не одна такая. Мне казалось, что большинство матерей просто врут о своих чувствах, из страха перед осуждением общества, что никакого «счастья материнства» не существует. С другой стороны, было ощущение, что мир не может быть устроен вот так. Что это всё-таки я аутсайдер на этом празднике жизни.

Дочка росла, иногда мне казалось, что вот-вот все наладится, но тема «почему я не такая» не отпускала меня. И тогда в интернете мне попалась системная статья о матерях. О том, что некоторым (многим, в масштабах планеты) женщинам материнство приносит не радость, а страдания. И я зацепилась за это единственное объяснение. Стала запоем читать статьи, ночи напролет сидела с телефоном и читала, читала. Слушала бесплатные лекции. В какой-то момент у меня появилось ощущение, что от статей и форума я получила все, что могла получить, но обрывки информации не складываются у меня в голове в стройную систему, и тогда я приняла решение пройти первый уровень тренинга Юрия Бурлана. Сейчас я его уже заканчиваю, и за это время многое изменилось.

Я прекратила себя обвинять, поняла, почему я так поступала, отследила, какие моменты вызывают у меня ярость, негодование, отчаяние. Основных момента два: необходимость постоянно отвлекаться и долгий громкий крик. И я стала относиться к этому по-другому. Научилась действительно сразу переключать внимание на ребенка, не цепляясь мыслями за незаконченное. Научилась просто выдыхать и ждать, когда ей надо посмотреть с железнодорожного моста, на то, как идет поезд. И второй поезд. И третий. Или надо 10 раз забежать на горку и обратно по пути из садика. Я чувствую, как день ото дня мне становится все легче и легче спокойно реагировать и даже поддерживать некоторые желания моего ребенка. Даже специально отмечаю про себя: в один день сто метров прошли без моего раздражения, второй день четыреста, третий — восемьсот, четвертый — Да, времени это занимает не 30 минут, а 60. Ну и что? Зато все довольны, и дорога — не мучение, а дополнительная возможность интересно провести время.

Дети так устроены, что они кричат. Так они привлекают внимание, чтобы им помогли прямо в этот момент, не откладывая. Если у мамы это вызывает ярость, это трагедия для всех. Потому что дети чувствуют плохое состояние мамы, перенимают его, и от этого кричат еще больше. Получается замкнутый круг. Первый шаг к благополучному выходу — осознание. До тренинга у меня этого осознания не было, мне казалось, что эти чувства вызывает само присутствие ребенка, и конечно это сразу вызывало и отчаяние, и самообвинение. Сейчас я разделила свои чувства к детскому крику, и чувства к ребенку. Это бы невероятно помогло мне в период новорожденности, жаль, что тогда я не понимала. Но помогает и сейчас. Я вижу перед собой просто расстроенного плачущего ребенка. Может быть, немного перевозбужденного, которого уже тяжело успокоить. Но я не взрываюсь от этого.

Из постоянно плачущего младенца моя дочка выросла в постоянно бегающего и кричащего ребенка. Она почти не ходит, она все время бежит. И любое желание выражает громким криком. Мне казалось, что прекратится это только тогда, когда она дорастет до занятий спортом, и всю свою энергию будет отдавать там. Но, тем не менее, она стала гораздо спокойнее за время, пока я прохожу тренинг. Ее беготня уже не носит такой хаотичный характер. Она всегда бежит в определенном направлении с определенной целью, не просто носится. И мне стало гораздо приятнее с ней играть. Я с удовольствием кидаю мячик, помогаю одеть куклу, оценю собранный конструктор… Потому что действия ребенка теперь носят какую-то осмысленность и игры занимают хотя бы несколько минут, а не секунд. Дочка стала более собранной, более организованной, более сконцентрированной. Я думаю, ей просто не мешает больше жить то внутреннее напряжение, которое было во мне и появлялось из-за меня в ней. Поэтому у нее появился внутренний ресурс к развитию. Утренние сборы у нас стали взаимно приятными. Дочка с утра уже знает, что надо одевать, в каком порядке, сама выбирает, какую игрушку с собой взять, показывает мне, что надо выключить свет, компьютер, берет меня за руку, ведет к остановке. Показывает мне, когда видит автобус, на котором мы с утра едем. Я понимаю, что я описываю обычную, хорошую жизнь с ребенком, и для многих в этом нет ничего удивительного, но для меня — это счастье, потому что раньше у нас были крики, слезы, беготня, хаос… Дочка стала гораздо лучше разговаривать. Наконец-то наступил тот этап развития, когда общение идет преимущественно словами, жесты и крики постепенно уходят из постоянного общения.

Отношения с мужем

Мои отношения с мужем после рождения ребенка стали очень напряженными. Он ушел спать и практически жить в другую комнату, вечером приходил, запирался, играл на компьютере пол ночи и ложился спать. Сейчас я поняла, что изначально наши отношения были построены не на настоящей духовной и эмоциональной близости, а скорее на общих интересах. Мы были вместе, но каждый сам по себе, и страдали каждый сам по себе, хотя нам было все дано, чтобы понимать друг друга. Во время прохождения тренинга я стала именно глубоко понимать своего мужа, понимать какие мысли (и смыслы) кроются за его словами. Мне даже не нужно ничего отвечать, я просто подхожу и обнимаю его. Кстати, два года назад я участвовала в семинарах по отношениям в паре, и там рекомендовали именно такую форму поддержки своего мужчины. Подойти и обнять. Но, когда нет внутреннего содержания, это не работает, и в тот момент мы оба решили что эти советы — ерунда. Зато сейчас у меня это получается не задумываясь, мне не надо специально прикладывать усилия. Я сама с удивлением обнаружила, что стала делать именно так, как советовали на тех курсах. Ведущая, видимо, сама не понимала, о чем говорила, а я теперь поняла! Мне казалось, что муж недостаточно эмоционально вовлечен в мои проблемы, не поддерживает меня, из этого я делала вывод, что я для него не важна. Теперь я знаю, что он в принципе не может так выражать эмоции, как я от него ожидала, и, скорее всего, он даже не понимал все это время, чего именно я от него хочу. И меня просто перестало это волновать и задевать. Как следствие, в муже стало все меньше раздражения. Раньше я наблюдала у него такое выражение лица, как будто кто-то при нем провел ногтем по стеклу, каждый раз, когда он замечал, что не один в доме. Уже давно я этого выражения лица у него вообще не видела. Все чаще я вижу ответную улыбку. Мне стало легко жить в семье. Я больше не мечтаю вернуть время на 5 лет назад и остаться одной навсегда.

Мужененавистничество

Другой моей мечтой было, чтобы наука дала возможность двум женщинам иметь общего ребенка, и мужской род окончательно вымер на нашей планете. «Они не понимают нас, они никогда не пройдут через то, через что проходим мы, им достается все самое лучшее в жизни, мы страдаем, а они наслаждаются. Лучше бы их не было, тогда мы бы были счастливы!» После того, как мои материнские и семейные проблемы стали постепенно уменьшаться в размерах, начала снижаться и моя ненависть к мужскому полу. Конечно, я до сих пор предпочитаю женское общество. Но сейчас я уже готова дать мужчинам шанс! Я на себе очень хорошо почувствовала, что означает эта «защищенность и безопасность». Когда мне случилось попасть в не очень приятную ситуацию, я просто позвонила своему мужу, и он приехал сразу же и забрал меня и ребенка. И вот в этот момент я поняла, что все мелкие семейные конфликты не имеют никакого значения, когда глобально ты можешь доверить человеку свою жизнь. И я все чаще думаю — как же я люблю своего мужа! А ведь я была уверена, что наша семья не продержится долго. Мои любимый вопрос: «какой смысл в браке, в отношениях, в семье? зачем это нужно?» перестал возникать. Вот сейчас, когда пишу этот текст, вспомнила, что давно не задавала себе этот вопрос. Зачем искать смысл там, где мне просто хорошо?

Страхи

Всю жизнь у меня было много страхов. В первую очередь страх темноты, так же страх зеркал, страх собак (да и других животных тоже). В зеркало в темноте вообще никогда не смотрела и, если нужно было пройти мимо, старалась как можно быстрее, но лучше конечно включить свет. У меня было убеждение, внушенное, как я думаю, в детстве передачами с участием экстрасенсов, что зеркало — портал для потусторонних сил, и через него они могут прийти в дом, а если я туда смотрю, то я их как бы призываю. Свет в моем доме горел всю ночь во всех комнатах, так мне было спокойнее. Мало ли, кто может ходить в темноте, а так я в любой момент вижу, что здесь никого нет. Тем более, почему-то считается, что темнота благоприятствует появлению сущностей. Видимо, потому, что в темноте больше пространства для зрительного воображения.

Иногда ночами накатывал настолько сильный страх, что я понимала — уснуть уже точно не получится, и старалась просто как-то себя отвлекать до рассвета. Опытным путем я выяснила, что чтение и просмотр мистики и триллеров, и недостаток сна увеличивает мои иррациональные страхи, постаралась исключить эти факторы. Уровень страха снизился с паники до острого дискомфорта, и я решила, что это максимум из того, что я могу сделать, готовилась прожить так до конца своих дней. Но после тренинга по системно-векторной психологии Юрия Бурлана все мои страхи стали постепенно уходить. Я начала выключать свет. Сначала только в самых дальних комнатах, куда точно не зайду. Потом просто во всех, кроме той, где я нахожусь. И в итоге начала выключать на ночь свет во всем доме. Мне перестали приходить в голову мысли о том, что «здесь может находиться кто-то еще». Я нажимала на выключатель с мыслью «здесь свет не нужен». Теперь я даже не всегда включаю свет в той комнате, где мне что-то нужно, с целью, например, взять какой-то предмет, если знаю, где он лежит, захожу и беру, без света. Когда по телефону говорю, иногда выключаю свет, опять же — «не нужен». Мне и без света хорошо слышно.

Уличная собака теперь не является для меня поводом развернуться и пойти по другой улице, как было раньше. И даже несколько собак. И они тоже перестали на меня обращать внимание (а раньше всегда облаивали, не пропускали, еще муж удивлялся, что он ходит по тем же улицам и никаких проблем с собаками не имеет). Теперь нет такой проблемы, там, где можно пройти за двадцать минут, я больше не вынуждена обходить час, потому что на середине дороге села собака, лает на меня и всем своим видом показывает, что для меня тут ход закрыт. Теперь все дороги для меня свободны.

Новая жизнь

Глобально тренинг дает совсем другое ощущение жизни, более приятное, более свободное.

Я была склонна к унынию и апатии. В состоянии уныния не могла себе представить такую ситуацию, которая бы порадовала, ради которой бы захотелось шевелиться. Пляж у моря? Роллерские покатушки? Поход в горы? Ужин в суши-баре? Танцы? Йога? Все, что когда-то привлекало, казалось мне серым и далеким. Единственное желание — тихо раствориться, как будто меня и не было никогда. В голове была полная каша. Собраться, самоорганизоваться, выбрать цель и идти к ней — не ощущалось возможным. Конечно, какие-то события, люди, выводили меня из этого состояния, заставляли действовать, но при любой возможности я снова в него проваливалась. Так вот, с момента начала тренинга по системно-векторной психологии Юрия Бурлана, со мной такого не было ни разу.

В те моменты, когда я все-таки держалась и собиралась, я была постоянно напряжена. Я не видела ничего вокруг себя, обычные бытовые действия, которые другие делают, не замечая, отнимали все мои силы. Даже те действия, которые позиционируются как «отдых» (чтение, поездки и т.д.) я делала с невероятным усилием и в итоге они не были для меня отдыхом. Я спрашивала у друзей и близких: «Как вы отдыхаете? Я от всего устаю, отдыхаю только во сне, и то не очень». Но никто не придавал вообще этому вопросу значения. Уже с начала тренинга по системно-векторной психологии Юрия Бурлана я заметила, что это напряжение стало исчезать.

Первое наблюдение было — когда я заметила, как же вокруг красиво! Мне хотелось сфотографировать каждый листочек, каждую ягодку. Это же такая красота. Второе — что мне стало легко с моим ребенком. Третье — возвращение давно забытого желания к творчеству. Профессиональных навыков у меня нет, поэтому я его проявляю в основном с дочерью: пою ей песни, от души, какие самой нравятся, леплю из пластилина, рисую, сделала им в садик комплект зимней одежды на куклу. Вроде бы надо развивать ребенка, но причина другая — мне просто этого хочется, это я получаю удовольствие от этих действий. С каждым днем у меня становится все больше сил и энергии, все меньше требуется отдыха. С каждым днем я оживаю.

На меня перестала действовать «магия дивана» и «магия интернета». Многим известно явление — когда нужно что-то сделать, а отложить телефон и встать с дивана невозможно. Обязательно нужно просмотреть еще парочку пабликов. Да и вообще — не могу!!! И у меня так было. Теперь нет. Более того, я и ложиться на диван стала только тогда, когда чувствую, что мне нужен отдых. То есть, теперь отдых стал для меня действительно отдыхом, теперь я чувствую что мои потраченные силы во время него восстанавливаются, и возвращаюсь я к делам бодрой и снова активной.

Я еще в самом начале пути. В предвкушении многих системных открытий и озарений. Я чувствую, что моя жизнь только начинается.

Ирина Михалева