Оксана Фролова

Долго не решалась поделиться своими результатами после прохождения тренинга, и вот почему — это кажется слишком неправдоподобным. Но сейчас я уже не могу игнорировать тот факт, что тренинг помог мне победить рак.

Прочла написанное, задумалась: «Как бы я восприняла такое утверждение? Скептически, как минимум». Поэтому, дабы не сочли меня суеверной фантазеркой, придется развернуть тему. Движет мной только одно — возможно, мой опыт кому-то поможет сохранить здоровье, да и саму жизнь.

По порядку

Истории болезни уже очень много лет. Однажды, еще в ранней юности, я едва не умерла от того, что отказали почки. Мама с ужасом вспоминает ту ночь, когда меня, девочку-подростка, в бессознательном состоянии увезла скорая. Почечная колика неясной этиологии. Объяснения, почему это произошло, никто не мог дать. Прекратилось всё так же внезапно, как и началось. Почки снова включились, не то сами, не то, из-за медицинских мероприятий — сейчас уже не знаю наверняка.

Приступы иногда повторялись, не часто, раз в 3-4 года, но очень остро и мучительно. Много лет спустя после той памятной ночи, а точнее, уже в 2000 году, ситуация стала хуже некуда. Я узнала о «плохом» диагнозе. Мне повезло, если в таких случаях слово «повезло» вообще бывает уместным, рак диагностировали на самой ранней стадии, поэтому операция и курс лечения исцелили меня полностью. Некоторое время всё было отлично – первый раунд мы с врачами выиграли, но всего через пару лет опухоль появилась вновь.

Новые операции, новые курсы химиотерапии. Рецидивирующие новообразования в мочевом пузыре, разные хирургические манипуляции на мочеточниках, частые госпитализации, пару раз почки отключались. Лечилась и в России, и за рубежом. Бояться уже перестала, но каждый раз проходя контроль у медиков, надеялась, что всё же это не начнется снова — долго, тяжело, больно. Вроде бы успешное лечение, хорошие хирурги, но с завидным постоянством опухоль возвращалась каждые несколько лет.

Доктора только плечами пожимали — причин болезни не было. Дело в том, что этот тип рака бывает только у заядлых курильщиков, и мне никогда ни один врач не поверил, что последнюю сигарету я выкурила задолго до того, как впервые узнала о своей болезни. Однажды медсестра, войдя ко мне в палату, подмигнула заговорщицки, предложила сигарету и пригласила в курилку.

Меня очень рассмешила тогда эта наивная провокация. Лечащий врач – знаменитый немецкий онколог, педант и умница — хотел убедиться в правдивости моих «показаний». Когда его коварный заговор с медсестрой результатов не дал, всё же, пригласив меня в кабинет, он с усердием демонстрировал анатомические рисунки и читал мне лекцию о том, как табачный дым воздействует на мочевой пузырь курильщика. Видимо так и не поверил, что я даже запаха сигарет не переношу. В тот раз опухоль меня не убила – современная медицина, к счастью, имеет внушительный арсенал средств для борьбы с раком.

Очередной, третий рецидив случился года 3 назад. Как всегда, началось с «покусывания» вдоль позвоночника, чуть ниже ребер. Я, уже зная симптомы, пошла к врачам. И снова худшие опасения сбылись — новообразование на стенке мочевого пузыря перекрыло устье мочеточника.

Тут небольшое отступление

Надо сказать, что за несколько месяцев до последнего рецидива, я не на шутку увлеклась тренингом по Системно-векторной психологии. Просто так совпало по времени. Впрочем, говорят, что случайных совпадений не бывает. Хотя пришла я на тренинг совсем по другому поводу и совершенно не связывала одно с другим. Да собственно и повода то не было — просто любопытство. Почему бы не послушать что-то новое? Но откуда же я могла на первых порах знать насколько глубока кроличья нора?

Образования психолога у меня нет, но лет 15 самостоятельно изучала психологию: книги, курсы, лекции, тренинги, работа с психоаналитиком. Разумеется, когда-то начиналось с Фрейда. Куда же в психологии без него? Дальше — больше. Но чем подробнее узнавала предмет, тем отчетливее понимала, что в ЭТОМ НЕТ СМЫСЛА. Парадокс?!? Но так складывалось в сознании. Конечно, это всё любопытно и очень интересно, но практической ценности не имеет. Разве что манипуляции с человеческими реакциями на уровне ярмарочных фокусов. Фокусы эти работают и очень развлекают, но лишь некоторое время. Да и хотелось не трюков, а ощущения счастья и лёгкости бытия для себя и близких. Понимание было, но как практически добиться этого самого счастья, психология ответов не давала. В любом случае, на тренинг по Системно-векторной психологии я пришла с внушительным багажом знаний по психологии. Правда вот чемодан этот был без ручки, и тащить его было скорее тяжело, нежели приятно. Слишком уж несовершенными выглядели люди в свете приобретенных мной знаний. Да и вопросов стало еще больше. Как-то не складывалось всё в целостную картину. Ну не работало и всё тут.

Вхождение в Системно-векторную психологию

Сразу, начиная со вступительных лекций, поняла — тут что-то есть. Дальше всё раскручивалось стремительно. Каждое занятие открывало такие смыслы, что я даже поверить отказывалась в то, что это может быть правдой. Но деваться уже было некуда, какую бы цензуру сознания я не включала, окружающие вели себя именно так, как предписывали им их вектора, согласно заданным свойствам и видовым ролям. Открытие за открытием, откровение за откровением. Всего несколько занятий дали мне столько знания о психике и поведении человека, сколько я не смогла найти за многие годы изучения психологии. Но это не имело бы смысла, если бы не принесло реальных ощутимых результатов — подумаешь, еще одна интересная теория. Как бы ни так!

Эти знания изменили восприятие окружающего мира и соответственно моё поведение. Люди вокруг тоже стали вести себя по-другому. Неожиданно, сами собой выстроились доверительные отношения с мамой, хотя десятилетиями мы не могли найти общий язык. Если раньше я только лишь старалась выполнять свой «дочерний долг», то теперь находила общение с ней приятным и необременительным. Никаких усилий мне для этого не потребовалось, просто так получилось.

Про то, что ушла бессонница, мигрени и тревога, даже говорить не приходится. Это случилось как-то, между прочим.

На второй уровень пошла не задумываясь.

Дальше за белым кроликом

Через некоторое время я стала понимать, что мне просто необходимо с кем-то делиться и обсуждать Системно-векторную психологию. Пришлось втягивать в эту историю всех, кого я знала. Началось с дочери — студентки, её это тоже увлекло невероятно, а иначе и быть не могло. Потом и еще некоторые ребята с моей легкой руки занялись СВП. Слушала по второму разу, по третьему, уже в компании, с друзьями и единомышленниками. Однажды даже собрались с группой новичков на вступительные занятия. Вывели изображение на большой экран — спорили, обсуждали, смеялись, пили чай с пирожными. Теперь уже среди моих знакомых вряд ли найдется хоть кто-то кто не слышал о векторах и видовой роли.

Насколько улучшилось качество жизни, оценить трудно. Да и как это оценивать? В баллах, в цифрах? По какой шкале? Просто понимая принципы СВП, ты начинаешь взаимодействовать с окружающим миром более эффективно, безошибочно. Это коснулось всех сфер жизни, на всех уровнях общения.

Откуда-то появилось желание попробовать перо. Вернее, желание это возникало и раньше время от и времени, но вот написать хотя бы один абзац никогда так и не смогла. А тут с огромным удовольствием написала несколько текстов. Быстро, на одном дыхании. Это было легко и весело. К тому же, участие в проекте Синергия дало чувство причастности к чему-то важному и значительному. Прекрасная команда, творческие ребята. А какие занятия по авторскому искусству!

И снова о болезни

Заболевание моё тем временем снова требовало срочного хирургического вмешательства. Я нашла врача с хорошей репутацией. Клиника находилась в красивой местности на границе Италии и Швейцарии, операция была назначена через несколько недель. Попробовала сесть за итальянский, просто, как зарядка для ума, тем более, что повод был. Теперь я не совсем понимаю, как это получилось, но параллельно с занятиями по Системно-векторной психологии, я освоила итальянский язык. Не то что бы в совершенстве, ну так и времени на то, чтобы освоить разговорную речь, чтение и письмо мне понадобилось всего 3-4 недели. Все консультации и необходимые обследования, я прошла без помощи переводчика, чему была несказанно рада.

К сожалению, тесты и обследования подтвердили худшие опасения, и госпитализация была назначена незамедлительно. Почти уже провалившись в наркотический сон на операционном столе, вела обратный отсчет на итальянском – si, dottore, tutto bene. Dieci, nove,otto,sette,sei….ci vediamo, cinque*… Мне до сих пор не верится, что выучить иностранный язык можно за такое короткое время.

Занятия по СВП, пропускать мне совсем не хотелось. Слушала лекции в наушниках, прямо на больничной койке. И там же в госпитале, вскоре после операции, то ли под действием препаратов, то ли под впечатлением от лекции, неожиданно вспомнила совершенно забытые, вытесненные защитным механизмом события из моего отрочества. Те события, которые ребенок просто обязан был забыть, потому что такие воспоминания несовместимы с жизнью.

Вспомнить всё

Тут я вынуждена извиниться, но рассказывать об этих событиях я не в праве, да и вряд ли эта личная история заинтересует кого-то кроме действующих лиц. Но физическая и психологическая травма, полученная тогда, оказала влияние на всю мою жизнь, несмотря на то, что я не помнила ровным счетом ничего. Эта черная дыра моей памяти, многие годы не давала мне ощутить полноту жизни, затягивая в свою воронку чувства и эмоции. Нет! — конечно же, я знала, что случилось! Знала последовательность событий, понимала кто участники, но знала по рассказам обрывочно, не полно, из разных источников. Одно дело помнить себя, и совсем другое знать с чьих-то слов. Ощущение будто прочел несколько версий рассказа, преподнесенных, к тому же, разными авторами. Что-то понимая о психологии, психосоматике, вытеснении, я иногда делала тщетные попытки вспомнить ВСЁ: самостоятельно, с психоаналитиком, с гипнотизером, входила в транс разными хитроумными способами. Ни разу за много лет не удалось мне воспроизвести в памяти события тех злосчастных дней. Я всегда точно знала, что мой детский автобиографический файл сохранен где-то на жестком диске памяти, только вот клавиша «enter» залипает.

Еще на первых лекция по СВП я смутно ощущала, что есть какие-то обрывки воспоминаний, как маленькие искры – вспыхнула и тут же погасла. Просто золотистые на просвет шторы, или царапины на зеленой откидной столешнице парты, ржавые скрипучие качели с облупившейся масляной краской на сиденье. Это не было привязано к людям, местам или событиям, только предметы, хоть и с потрясающей четкостью. Но в тот день в госпитале, проснувшись через несколько часов после очередного занятия по СВП, я вдруг поняла, что ПОМНЮ ВСЁ. Помню, понимаю, могу дать оценку.

Я где-то читала, что у людей на пороге смерти вся жизнь проносится перед глазами, в доли секунды с потрясающей четкостью и быстротой. Так же быстро и отчетливо я увидела свою историю болезни. Цепочка событий далеких дней юности была восстановлена, и последним её звеном был тот дебютный приступ, едва не убивший меня. Меня как молнией поразило! Тут же в четком хронологическом порядке выстроились все приступы, все обострения и все ситуации, предшествующие им. Восстановились все причинно-следственные связи. Вспомнила, вернее, почувствовала, как точечный укол, где и когда появилась та первая опухоль, поняла, какое событие было связано с ней: ровно в 2000 году неожиданная смерть отца – невосполнимая утрата. Умный талантливый человек, с интересной судьбой ушел из жизни скоропостижно в полном расцвете сил. Только сейчас я осознала, что противоречивые отношения с ним, прямо или косвенно всегда оказывали значительное влияние на мой жизненный сценарий. Даже теперь, спустя много лет, после его ухода, связь эта по – прежнему, была очень крепкой и влияла на то, как я взаимодействовала с внешним миром.

Сказать, что у меня была истерика – ничего не сказать. Рыдала я до полного изнеможения, в крик, в голос, корчась на кровати и сотрясаясь всем телом, игнорируя опасность послеоперационного кровотечения. Переполошила весь персонал. Впрыскивание, быстро ввело меня в спасительное забытье – с транквилизаторами не поспоришь. Благо, что в клинике есть успокоительное. Конечно, никто не догадался, что происходит. Да простят меня сиделки-монахини, долго еще обсуждавшие «эту странную русскую синьору».

Через несколько дней я покидала клинику в состоянии какой-то тихой грусти. Сидя на скамейке в госпитальном скверике, ждала машину. Было влажно, тепло и так тихо, как бывает только в горах, где звуковая волна, завязнув в тумане, теряет свою силу и угасает, даже не достигнув гранитных скал. Облака лежали на вершинах, восхитительно пахло прелой листвой, мхами и лесными грибами. Влажные, напитанные ливнями окрестные горы выглядели как-то особенно, как омытая слезами душа. Плакали мы вместе. Светлые, спокойные слёзы — тихие и умиротворяющие. Мне нужно было многое обдумать, понять, принять. Как непринужденно раздаем мы советы окружающим, возомнив себя знатоками душ, и как же трудно дается нам реконструкция собственной души!!!

Немного мистики

Собственно, на этом можно и закончить, но самая приятная новость ждала меня через несколько дней. Как обычно, при проведении онкологических операций, на исследование берут иссеченные ткани. Прочтя заключение, я подумала, что просто ошиблась в переводе. Да нет же!!! В это невозможно было поверить. Но не нужно заглядывать в словарь, чтобы перевести слово negativа** – результаты биопсии показали отсутствие раковых клеток. А ведь на стадии подготовки к операции я проходила все обследования – сомнений в злокачественной природе новообразования ни у кого не было. То есть получается, что когда шла подготовка к операции, это был рак, а когда опухоль удалили, это был уже не рак? Что это? Ошибка диагностики, что тоже бывает; или болезнь ушла еще до начала операции? Теперь вряд ли это можно выяснить, да и не нужно. Как правило, у онкологических пациентов со стажем, рецидивируют всё же злокачественные образования, я оказалась счастливым исключением.

Конечно, я понимаю, что моя история болезни и Системно-векторная психология могут быть не связаны между собой – слишком уж мистическими кажутся эти совпадения. Я просто рассказала о том, что произошло — не мне делать выводы.

Я хочу, чтобы меня поняли правильно — именно медицина сохраняет мне жизнь долгие годы. Я многие годы сотрудничаю с врачами и мне удается держать заболевание под контролем. Есть много историй, с менее счастливым концом. Но я всё же утверждаю — это моё личное убеждение, — что тренинг по Системно-векторной психологии Юрия Бурлана оказал огромное положительное влияние на ход лечения и течение заболевания и совершенно определенно помог мне понять природу и причину моего состояния. И уж точно, только тренинг, помог мне не впасть в отчаяние и сохранять равновесие в трудную минуту.

Знать, что будет дальше, мне не дано — время покажет, но я всё же верую, что моя пятнадцатилетняя борьба с недугом закончилась.

На сегодняшний день все плановые обследования показывают, что я здорова.

*Да, доктор, всё хорошо. Десять, девять, восемь, семь, шесть…. До встречи…. Пять….

** отрицательно

Оксана Фролова